– Не боись, Катерина, маньяков мы разгоним как мух! – пообещала я. – Зови Андрюху, пусть берет машину и заезжайте за мной. Поедем к Мурату Руслановичу.
Это прозвучало как-то зловеще, и внутренний голос не удержался, продолжил фразу незабываемой цитатой:
«Покалякаем о делах наших скорбных!»
– Ой, кто это у нас тут такой хорошенький, с лапками, с хвостиком! – заворковала Катерина при виде Фунтика.
«Дежавю!» – недовольно молвил мой внутренний голос, вспомнив, как Алка сюсюкала над сенбернарчиком Гапой.
Хотя Катька выразилась абсолютно точно: упакованный в очередную холстинку, Фунтик был зримо представлен главным образом именно лапками и хвостиком, но даже по ним нельзя было с уверенностью определить, кто спрятан внутри матерчатого свертка. Черно-белые конечности могли принадлежать кому угодно – хоть собачке, хоть кошечке, хоть табуреточке.
– Это Фунтик, – коротко ответила Трошкина.
– В высшей степени подходящая кличка, – заметил Эндрю, с недоверием посмотрев на шевелящийся тряпичный куль. – А оно… Это, которое внутри, на чехлы мне гадить не будет?
– Это, между прочим, французский бульдог! – отчеканила Трошкина, оскорбившись за своего питомца. – Культурная собака из самого сердца Европы!
– Я, конечно, извиняюсь, если что-то не так сказал, но ведь с первого взгляда не поймешь, из какого оно места Европы! – заметил вредный Андрюха. – А чехлы у меня хорошие, новые, я их только на прошлой неделе купил.
– Я посажу собачку себе на колени, – обиженно сказала Алка, тоже начиная вредничать. – Они у меня не очень новые, я ими уже тридцать лет пользуюсь.
Она повертела Фунтика, выясняя, где у него верх, где низ, и с материнской заботливостью усадила его на коленки.
– Может, мы уже поедем? – не выдержала я. – Такое дело серьезное, а вы тут балаган устраиваете!
– Театр зверей имени Натальи Дуровой! – неодобрительно поддакнул Эндрю, поглядев на живую пирамиду Трошкина – Фунтик в зеркальце заднего вида. – С чехлами все-таки поосторожнее, пожалуйста! У меня сейчас на химчистку денег нет, а еще на похороны сбрасываться придется…
– Да шевелись ты уже! – Катерина тоже потеряла терпение и шлепнула Андрюху по руке.
Это помогло нашему нерасторопному водителю включить заднюю скорость. Машина попятилась, выползла со стоянки, развернулась, и мы поехали в нехороший райончик за мясокомбинатом.
Что в нем особенно нехорошего, я не поняла – район как район, обычные хрущевские пятиэтажки, тенистые дворики со скрипучими качельками и покосившимися турниками. Сочетание ущербных спортивно-развлекательных снарядов обеспечило нам эффектное аудиошоу: слева пищали и скрежетали качельками дети, справа гулко бухала палкой о пыльную перину какая-то энергичная старушка.