Тут тоже уже все разворошено. Ирина давно живет своей жизнью, ценностями, устремлениями. Главное, чтобы я к ужину возвращался. В квартире теперь чисто, но следить за собой и улыбнуться то ли не успевает, то ли не хочет из чувства протеста. Мы с ней живем, как соседи по камере хранения поношенных вещей или родители, создающие иллюзию семьи для сына. А ребенку уже девять, он все видит и молчание наше взаимное понимает. Сказал недавно: «Папа, если тебе надо, иди уже».
У меня словно кривая карта выпадает. Нет нигде мне места, но и женщины попались волевые и разумные. Настя уже не слышит моих обещаний, не зовет и не мечтает, а Ирина, когда нервы не выдерживают, кричит: «Давай разводиться! Столько времени ты бредишь ею, нам плохо рядом с тобой!» – а потом плачет: «Не бросай!»
Настю я люблю! Бывает, сижу один ночью, а к ней не еду, чтобы не видеть ее глаз, когда соберусь домой. Словно не хватает какого-то элемента, но не в природе, а во мне. Вот и пишу тогда Насте: «Не печалься, скоро увидимся. Ложись в постель, там еще наше тепло. Закрывай глазки. Я весь с тобой! Приговорен к тебе небесным судом. Я тебя люблю».
Она плакала, писала в ответ: «Приезжай сейчас, хочу на ручки! Обняться хочу, засунуть нос в твою шею и замереть, поговорить с тобой хочу!»
Не могу объяснить, почему не поехал. Дома был один (семья на даче). У нее лопалось терпение, она пыталась докричаться до меня: «Сделай что-нибудь! Я теряю к тебе интерес! Авторитет заслуживается годами, а трепет душевный можно убить за один час!»
Мужчина часто не уходит из семьи, дожидаясь, когда его выставят. Он так общественное мнение усыпляет да прикрытый тыл себе обеспечивает. Можно потом помириться с женой, просить прощения, каяться и обещать. Жены, выгнавшие мужей, сходятся с ними чаще, чем те, от которых мужья уходили. Я не уходил, потому что хочу бросать тапочки, где хочу. Я – охотник. Хочу добиваться, выкраивать время на встречи. А Настя говорит мне: «Не познать жизни, сидя под чьим-то крылом».
Я и подумать не мог, что у Насти может образоваться какой-то мужчина, но… Он позвонил ей из другого города, а она в слезах. И он сказал весело: «Прилечу первым рейсом. Все будет хорошо!»
Думал, что уже видел все, уготованное мне жизнью на все мои времена. Больно… забыть бы скорее. Скучно сделалось в сердце, когда она мне на очередной звонок ответила: «Все кончилось. Ко мне утром приедет Игорь».
Разрешила приехать мужчине, который желает ухаживать за ней! Ну что же, что сделано – то сделано, и по-другому не будет.
Я не хочу терпеть рядом с нею кого-то. Он приедет и ворвется в ее жизнь со своей любовью. Так ясно вижу, что больше нигде мне нет места. Ни дома – ни там.