— Странная и смелая фраза. Слушай, она по-нашему звучит так: «Сжалься! Убей меня! Я не хочу быть рабом».
Джису поблагодарила колдуна, отдав ему четыре раковины каури, и ушла в свой угол во дворце царя царей.
Для свободнорождённой дагомейки, которая видела рабов, которая сама приводила пленных, чтобы царь царей отдал их белым за мушкеты, бусы, муку, солонину и особенно за бутылки со жгучей водой, лишающей человека разума, только сейчас становился понятным ужас рабства. Юноша предпочёл ему смерть.
Могущество царя царей выросло на продаже захваченных в плен северных соседей белым, которые платили за каждого товаром.
Дагомея давно воевала с соседями, чтобы добыть пленных. Царь царей любил говорить перед сражением своему войску: «У нас нет выбора. Либо мы обменяем захваченных пленных на мушкеты и сможем защитить себя от ойо, либо сами станем пленными, и нас продадут белым как рабов». Никто не хотел становиться рабом, и дагомейцы сражались, не жалея жизни.
Дагомея не сразу могла обменивать пленных с белыми, а должна была уступать их владетелям прибрежных городов, в том числе и города Виду. Царь царей Атаджа несколько лет назад пошёл войной на прибрежные города и захватил их. Дагомейцы сами вышли к океану, и с той поры Виду стал только перевалочным пунктом в торговле с белыми. Сам торг проходил во дворце царя царей Атаджи, куда все подданные были обязаны приводить пленённых ими врагов.
Вечером в дверях жилища девушек-воинов личной охраны Атаджи появилось трое рослых мужчин. Они пришли, чтобы увести её к Гагуо, человеку, которого она ненавидит больше, чем заклятого врага.
— Я выполню волю «акохосу-акохосу» и пойду сама. — Джису поднялась, поправила юбку, подтянула пояс, заткнула за него кинжал и шагнула к двери. Трое мужчин пошли за ней следом. Один нёс факел — то ли чтобы освещать дорогу, то ли чтобы видеть девушку. В хижине Гагуо маленьким огнём горел маслянистый светильник. Джису вошла в хижину, мужчины остались снаружи. Гагуо поднял с подстилки своё толстое тело и двинулся к девушке, плотоядно улыбаясь.
— Вот ты теперь моя, злая Джису. Сам царь царей отдал тебя мне. Ты должна быть покорной. — Гагуо попытался схватить девушку, она отпрыгнула в сторону и выхватила кинжал.
— Я твоя жена — так сказал царь царей, — но ты не будешь моим мужем. Иди на свою подстилку и не подходи ко мне, а то я проткну твоё жирное брюхо.
Гагуо растерянно отступил и больше не пробовал приближаться к Джису.
Утром он встал рано. Джису спала или притворялась, что спала. Гагуо зло посмотрел на неё, вышел из хижины, подозвал свою стражу и что-то прошептал ей.