И вот однажды в бухте возле храма появляется греческий корабль. Приплыл он тайно, ночью, и, как объясняет легенда, у тех, кто привел его, были свои счеты с богами и свое задание от них, а какое, мы не будем углубляться. Лучше представим, как стоят они перед жрицей, два молодых, выслеженных и схваченных таврами грека, и она жадно ловит каждое их слово, жадно всматривается в открытые, смелые лица, а они нехотя цедят подробности о далекой родине… Зачем растравлять душу воспоминаниями? "К чему грозящий жребий еще слезами отягчать, жена?" К чему перебирать милые подробности той жизни, к которой они не вернутся?
Но вот что странно: вопросы жрицы все вьются вокруг дома Агамемнона: жив ли он, многоуважаемый предводитель греков при осаде Трои? Жив ли Орест, сын Агамемнона? А мать их? А сестра Ореста Электра? Выросла ли? Счастлива ли? Кто ее муж и какие у нее дети? И там ведь была еще другая, старшая? Ифигенией, кажется, ее звали? Та, которую родной отец ради общего дела принес в жертву богам?..
Робко, как будто ступая босой ногой по каменистой, жалящей тропинке, задает жрица эти последние вопросы. Голос ее прерывается на каждом слове: "А о другой… зарезанной… молчат?" Почему такая сухость во рту? Почему так тоскливо на сердце? Может быть, она предчувствует ответ: "Что ж говорить? Ведь солнце ей не светит…" Такие слова почти небрежно роняет младший из пленников, Орест. Он не подозревает, что перед ним родная сестра, в этой страшной и незавидной доле жрицы.
Ифигения тоже брата не узнает, но решает: она спасет одного из соотечественников, чтоб отправить его на родину с весточкой о себе. Что ж с того, что на родине ее не помнят?
Она-то помнит серебряный лепет оливковых рощ, солнечный зайчик на теплых ступенях родного дома. Помнит она отчаяние матери, горе маленького Ореста у нее на руках в тот день, когда судьба отрывала ее от семьи… А кому жить, кому стать вестником — пусть пленники решают сами.
И тут разыгрывается сцена, из которой родилась легенда. Сцена, вдохновившись которой, наверное, двадцать пять веков тому назад великий грек Еврипид написал свою великую трагедию.
Орест и Пилад спорят, и каждый уступает другому не право умереть, а право жить.
"Ты должен вернуться к жене и быть ей опорой, — говорит тот, что младше и беспокойнее в движениях, Орест. — Ведь это меня одного боги послали в путь, я же вверг в бездну опасности и тебя…"
Другой возражает терпеливо и ласково. Среди доводов его и такой: "Твоя сестра уж отдана была могучей и быстроногой Деве в жертву". Теперь кровь другого рода должна смочить алтарь…