Шел 54-год. В то время, как Актис беззаботно проводила дни в доме Люции Флавии, в стране приближалось время суровых перемен. Это был последний год правления добродушного и слабохарактерного Клавдия. Его четвертая жена Агриппина из рода Юлиев давно уже добилась усыновления им ее сына, родившегося от Агенобарба, известного в стране негодяя. Говорят, что он, узнав о рождении сына, вскликнул, что от него и Агриппины ничего не может родиться, кроме горя и ужаса для всего человечества. Агриппина уже выписала из Индии те белые грузди, которыми выстроит она трон для своего сына Нерона. Жажда власти так крепко владела ею, что даже страх смерти не мог заставить эту женщину отказаться от бесконечных заговоров и интриг. Великий поэт и философ Рима Аней Сенека своими гуманными речами пытался втолковать будущему императору о великой и благородной миссии правителя, в котором должны слиться все самые лучшие и благородные человеческие черты. А крепко сложенный телом и лицом, больше похожий на девушку юнец, не менее чем через год — император и властитель мира, рвался к своим бестолковым друзьям.
Рим бурлил в ожидании чего-то грозного и неизвестного, а в маленьких провинциальных городах Италии было как всегда спокойно и однообразно.
В один теплый осенний вечер, когда так хорошо на юге Италии, к воротам Неаполя по кирпичной дороге, тянувшейся вдоль его крепостных стен и ведущей как все ее сестры в Вечный город, подошел странник. Дневная пыль от многочисленных телег и повозок, въезжавших в город уже улеглась. С моря дул прохладный ветерок, принося с собою запахи портовых харчевен. Под подозрительные взгляды стражников странник вошел в город. Вид у пришельца был самый неблаговидный. Одежда висела на нем лохмотьями. Солдатский плащ и сапоги выдавали в нем ветерана германских легионов. Он шел опираясь на посох уставшим, но уверенным шагом бывшего солдата. За плечами у него висела походная сумка. Не глядя по сторонам, ветеран пошел на главную площадь города. Не дойдя до нее он зашел в дешевую харчевню, выпил кружку вина и отправился дальше. Вскоре она оказался у дома Люции Флавии и посохом стал громко колотить во входную дверь.
В окошко двери выглянул старик-привратник и, смерив его недобрым взглядом с головы до ног, без всякого почтения осведомился, какого дьявола тому здесь нужно.
— Ах ты, мерзкий старикашка! — грубо ответил ему солдат, если ты сейчас же не впустишь меня в дом, я размозжу тебе голову об эти стены!
Но старик не испугался и сам начал кричать визгливым голосом на всю улицу: