— Я ее знала, — ответила Рита. — Помнишь? Мы с ней вместе ходили на те семинары.
На Рите были ее любимые джинсы и белый джемпер из ламы. Еще она надела массивные, ручной работы серьги и очень подходящую к ним цепочку.
— Вы что, подолгу обсуждали молочные продукты на ваших семинарах? — поинтересовалась я.
— У нас как-то был случай поговорить о ее разносчике молока.
— Должно быть, разговор был увлекательный!
— Да, — совершенно серьезно подтвердила Рита, — он даже снился Элейн. Он олицетворял для нее идею мужчины-кормильца. Молоком, а?
Рита временами говорит в подобном тоне, но вообще-то она хорошая и прекрасно относится к своей собаке по имени Граучо — необученной таксе с седой мордочкой, сейчас примостившейся у нее на коленях.
— Ты шутишь! — воскликнула я.
— Нет, я серьезно. Мы много работаем со снами в наших группах.
— Так у нее были какие-то предчувствия?
— Да нет, конечно нет. Просто все это как-то подозрительно. Она была из тех людей, которые терпеть не могут йогурта и всякого такого: сметаны, например, домашнего сыра.
— Так зачем же тогда платить разносчику молока?
— Чтобы получать обыкновенное молоко, скорее всего, — ответила Рита. — Во всяком случае, это первое, что приходит в голову. Но этот разносчик, кроме того, был для нее и неким символом.
— Вообще-то она пила молоко. По крайней мере с чаем. Однажды, когда Элейн поставила на стол молоко, Кими вылакала его… Я точно помню, что Элейн наливала молоко себе в чай. Но зачем ей понадобился домашний сыр?
— В конце концов, «сырофобии» у нее не было. А если, например, приготовить творожную запеканку, так и вкуса домашнего сыра не почувствуешь. И выглядит это совершенно иначе.
— Допустим, но все же это была не любимая ее еда, — возразила я. — Вот ведь что странно! Почему отраву положили в то, что она не любит, если хотели отравить ее?
— Логичнее травить человека тем, что он ест часто, — согласилась Рита.
— Предположим, мы хотим отравить миссис Деннеги. Во что ты подсыплешь яд? Правильно! В травяной чай. Нам следовало бы подсыпать мышьяку в ее обычную пищу.
— Но для этого надо знать, что она ест обычно, — сказала Рита. — Если Элейн отравил какой-нибудь антифеминист, откуда ему было знать, что она любит, а что — нет? Он просто наблюдал за домом, заметил разносчика молока и решил отравить то, что было в ящике для молока.
— Но почему он подложил то же самое средство, от которого умерла пациентка Элейн? Как его… синекван?
— Возможно, тут есть какая-то логическая цепочка. — Рита задумалась.
Поначалу я и внимания не обратила на это замечание. Врачи всегда говорят, что все связано со всем.