— Синекван. Домашний сыр. Лапшу. Томатный соус. Какое-то мясо. Сосиски. Красное вино.
— Наверно, лазанья! — догадалась я. — Она предпочитала ее всем остальным блюдам.
— Никогда бы не догадался, — признался Кевин, — если бы она не оставила на столе поваренную книгу.
— О! Так она оставила?
— Да.
— И это действительно была лазанья?
— Нет. Какое-то другое блюдо с макаронами. Названия не помню.
— Естественно. Люди, которые живут одни, редко готовят лазанью. Ее обычно делают человек на десять. А одному ее и за две недели не съесть. Хочешь этот последний кусочек? — спросила я.
— Тебе он сейчас нужнее, — ответил великодушный Кевин. — Ты-то вообще предпочитаешь анчоусы, я знаю!
— Так за кем же охотился убийца: за Элейн или за Кими?
— Все гораздо сложнее. Из-за этой пациентки Элейн Уолш, из-за Донны Залевски. У нее, кажется, был рецепт.
— Но не от Элейн. Элейн была психотерапевт-консультант, как Рита. Она не имела права выписывать рецепты.
— Рецепт выписал врач, к которому ее направила Элейн, — психиатр, его зовут Бенджамин Мосс.
— Никогда о таком не слышала. Интересно, знакома ли с ним Рита. Ой, знаешь что! У Риты есть своя теория. Она думает: может, кто-то так все подстроил, как будто Элейн повторила самоубийство своей пациентки. Рита не верит, что Элейн действительно сделала это. Но возможно, кому-то было нужно, чтобы все выглядело именно так. Есть в этом смысл, как ты думаешь?
Кевин пожал плечами и скорчил гримасу.
— Но ведь она, я имею в виду больную, просто приняла таблетки, правда?
— Так тогда казалось, — сказал Кевин.
— Ты там был? Ты занимался тем делом?
— Лично я?
— Да, ты.
— Нет.
— Ладно. Тебе просто не хочется говорить об этом, верно? Ты там не присутствовал и не хочешь полагаться на чужие рассказы там, где нужно смотреть своими глазами. Послушай! Либо я схожу с ума, либо… А вдруг синекван предназначался для Элейн, но не как для Элейн, а как… для хозяйки Кими? Может так быть, как ты думаешь?
— Все может быть.
— Кто-то охотится за всеми, кто владеет Кими. Но почему?
— Это не единственная версия. Только одна из возможных.
— Да-да! Только, знаешь, теперь хозяйка этой собаки — я! Или этот тип два раза прокололся и прикончил владелиц Кими вместо самой Кими?
— Вряд ли. Ведь Донна Залевски оставила записку.
— Верно.
— Но на всякий случай, — сказал Кевин, — некоторое время не ешь собачьей еды.
Кевин просто весь светился от собственной шутки. Потом его большое лицо разгладилось и посерьезнело. Он положил один из своих увесистых кулаков на столик.
— Послушай, я ни черта не понимаю в этом деле и не знаю, что случится в следующую минуту. И пока я хоть немного не разберусь, следи за тем, что ты ешь сама и чем кормишь своих собак.