— Вы, ребята, прекрасные слушатели, — похвалила я собак. — Ну так слушайте! Донна совершенно потеряла контроль над собой. Поэтому она решила, что должна обезопасить тебя, Кими. Она надеялась оставить тебя у кого-нибудь на несколько дней. Она звонит Стиву — у него нет места. Она звонит Фейс — тоже отказ. Возможно, она попробовала сунуться еще куда-нибудь. А знаешь, почему тебя нигде не брали? Потому что тогда было не Рождество, а День благодарения. На свете много недалеких людей, которые считают, что они лучше отпразднуют этот праздник, заперев своих лучших друзей в тюрьму. Вот почему нигде не нашлось места для тебя, Кими.
Собаки подвывали.
— Итак, она мечется, разрывается на части. Может, ей показалось, что в последний раз она действительно сделала тебе больно. Ей нужна помощь. И она обращается к человеку, который просто обязан ей помощь, к своему психотерапевту Элейн Уолш. Она собирает тебе чемодан, Кими, и садится писать письмо. Вот на этом месте, ребята, история заканчивается, потому что письмо она не дописала. Почему? Потому что она незадолго до этого пообедала. И на обед, ну, или на ланч, это все равно, у нее был… домашний сыр. Может быть, она собиралась привязать тебя около дома Элейн, может быть, оставить у нее в приемной. Этого мы не знаем и уже никогда не узнаем, потому что кто-то убил ее. И мне бы хотелось, чтобы этот кто-то оказался не из числа моих знакомых. Не из числа тех, кто любит собак. Но кто бы это мог быть? Мало ли кто мог желать смерти Элейн. Бен Мосс? Шейла? Антифеминисты вроде того парня из Монреаля? Не думаю. Хотя все возможно. Но Донна? Вот Донна ни для кого не представляла опасности. Кроме Джоэла. Только у него были причины избавиться от обеих. Но Кевину я не сказала ни слова, правда? Ну что? Пора обедать?
Рауди давно знает слово «обедать», и Кими быстро его выучила. Кими я привязала к ручке кухонной двери, а Рауди по моей команде улегся в противоположном конце комнаты. Тогда я распечатала пакет «Еканубы». Поставив миску Рауди на пол, я запустила его в гостиную и закрыла за ним дверь. Кими, конечно, подвывала и скулила, но как только миска оказалась вне пределов досягаемости, она тут же успокоилась. Ее миска наполовину опустела раньше, чем я успела поставить ее на пол. Как только миска оказалась на полу, Кими страстно обняла ее передними лапами, и скоро с трапезой было покончено. Кими отрывалась от нее только для того, чтобы убедиться, что я не собираюсь стащить у нее кусочек.
— Многие считают, что полезнее тщательно пережевывать пищу, — сообщила я ей.