— Верни это, — услышала я голос Джеффа, вернувшись домой.
Он сказал это Лии спокойным тоном, но выражение лица у него было обиженным и угрюмым. Из-за влажности, висящей в воздухе, волосы у него закрутились в темно-золотистые кудряшки. Он выглядел как неуклюжий и смущенный ангел с полотен эпохи Ренессанса.
Лиины волосы были старательно заплетены во французскую косичку, правда, ауры золотистых завитков вокруг головы не было. Взгляд у нее был довольный, но губы упрямо сжаты.
— Нет, — настойчиво возразила она. — С какой стати?
Уж кто-то один из них мог бы и поздороваться со мной. Тем не менее я не преминула приветственно блеснуть перед ними своей постстоматологической улыбкой.
Джефф кивнул мне в ответ и пробормотал что-то невнятное. Он выглядел растерянно.
— Ну, мне пора, — сказал он. — До встречи.
— Что произошло? — спросила я Лию, когда дверь за юношей закрылась.
Лия стояла в самой середине кухни в позе упрямого ослика.
— Хотя, возможно, это не мое дело…
— Ничего, — сказала она. — Он просто… Да ладно, чего уж там.
— Черт возьми, он что, заметил розы?
— Да нет же.
— Что тогда?
— Не розы. А кое-что другое.
— Вилли тебе еще что-то прислал?
— Принес.
Я огляделась вокруг, но цветов на кухне не увидела.
— И что же он принес? И почему он вообще приносит тебе всякую всячину? Он ведь даже толком не знает тебя.
— Ну и что?
— Так что он приволок на сей раз?
Она принесла то, что в наше время называлось «комбайном», не знаю, как эту машину обзывают сейчас, — а именно невероятных размеров комбинацию радио, магнитофона и проигрывателя для компакт-дисков с дюжиной разных кнопочек и огоньков, с большими отстегивающимися колонками и способностью за несколько часов сожрать десять батареек. Эта штуковина была даже больше той, что она привезла с собой, и, уж несомненно, наглее.
— Это похоже на магнитофон из фильма Спайка Ли, — сказала я. — На тот, с которым таскался один парнишка. А потом его били этой махиной по голове.
— Ты послушай, какой звук!
— Когда я зашла в дом, Джефф уговаривал тебя вернуть это.
Лия улыбнулась и состроила гримасу.
— Мне очень неприятно тебе это говорить, — сказала я, — но дело в том, что машину действительно придется вернуть. Она, конечно, классная, но распрощаться с ней придется.
Когда маламуты решают не повиноваться, они упрямо расставляют лапы, имитируя памятник Балто — собачьему герою Великого Пробега с Вакциной 1925 года, спасшему Ном от дифтерии, — установленный в Сентрал-парке. Я не совсем понимала, кого именно в данном случае пытается изображать Лия: памятник Балто или же Кими и Рауди, которые изображают Балто, но тем не менее она упрямо стиснула колени, поджала локти, плотно сжала рот и застыла в этой позе.