Мы остановились возле поваленного дерева, лучи фонарей выхватили из темноты облепленные землей корневища старой ели. Там, где она росла, зияла приличных размеров воронка. Какая сила могла выкорчевать столетнее дерево?
Пригоршня спустился на дно воронки первым, усадил меня, Лабус скатился следом. Курортник забросил ГСК под дерево, туда, где корни и длинные пушистые ветви создавали подобие шалаша, но прыгать не спешил, возился с чем-то. Лабус подсветил фонарем — командир вытянул руку с картонной трубкой, выстрелил сигнальный патрон и спрыгнул.
— Ложись! — крикнул Лабус.
В яму проник гул идущих на малой высоте штурмовиков.
Все привалились к промерзшему склону. Я закрылся локтями, зажал ладонями уши и приоткрыл рот. Дробный грохот взрывов слился в гул, заглушив звук самолетных двигателей. Земля мелко задрожала, сверху посыпались ветки и снег.
Новая волна грохота — уже ближе, сильнее. Вибрация земли передалась телу, я сглотнул — в уши будто ваты напихали.
И тут шандарахнуло так, что меня подбросило. Рядом с хрустом повалилось дерево. Земля посыпалась на голову, попала в рот, я зафыркал, но не услышал себя — заложило уши. Опять сглотнул и закашлялся.
Заметались лучи фонарей, мне в лицо посветили, я зажмурился, и луч ушел в сторону. По-прежнему ничего не слыша, протер глаза. Пригоршня поднялся на четвереньки, помотал головой, стянул шапку и стал выгребать из-за ворота песок. Курортник, выбравшись из ямы, присел на краю, достал сигарету. На его груди бледно-зеленым светом горел Г-образный фонарик.
Ко мне подошел Лабус, опустил свой фонарик к земле и, видимо, заговорил. Его губы шевелились, но я ничего не слышал. Поняв, что я оглох, военстал взял меня за подбородок, повернул голову и осмотрел одно ухо, потом второе. Опять заговорил. Я только развел руками. Тогда он сплюнул и полез наверх.
Я еще несколько раз сглотнул, задрал голову и увидел, что военсталы о чем-то спорят. Фонари они погасили, на лицах играли оранжевые сполохи. Наверное, рабочий городок разбомбили, и это зарево от пожарища.
В голове стоял противный комариный писк на одной ноте. Накатила тошнота, я скривился, дотронулся пальцами до уха — что-то влажное и теплое… Поднес ладонь к лицу, но света не хватало, перед глазами стали расплываться круги. Лизнул палец — металлический привкус… Кровь.
Все вокруг казалось нереальным, звенящий ночной мир покачивался на темных волнах, я будто в сон попал. Меня толкнули в плечо, я повернул голову — это Пригоршня, у виска мутное пятнышко света. Я прищурился, моргнул и понял, что за ухом у него фонарик размером с карандаш. Сталкер попытался заговорить со мной. Я помотал головой и хотел показать на уши, мол, не слышу ничего, но опять затошнило. В голове возник образ голубого шара, он разросся, во все стороны ударили лучи, стирая краски, заливая пространство бело-голубым светом, затем вспышка — и темнота…