– Есть!
– Надо торопиться,-сказал по-немецки Басов.-Мамочкин точен, он полезет ровно в десять… Я поручил этой дуре задержать его во что бы то ни стало…
– О, мы, немцы, весьма точный народ!-отвечал, высовываясь из колодца, инженер Шпеер, распивавший вчера чай в голубой пижаме: сейчас он был дежурным в дыре, к которой концессионеры никого не подпускали, а дежурили сами, сменяясь каждые шесть часов. Он бережно принял прибор, сунул его в черный рыхлый погреб, потом попробовал глубину шестом и вдруг сразу прыгнул, словно провалился сквозь землю. За ним спрыгнули остальные двое. Они засветили проход электрическими фонариками, потом привалили к проходу доску; на нее сверху была набита глина. Доска сровнялась с землей и сделала место прохода неузнаваемым. Бережно подняв завернутый в черное прибор и лопаты, они двинулись сухим, выложенным в кирпич, сводчатым ходом в подземный Кремль. Это был тот самый ход, которым при царе Алексее Михайловиче бежал из Кремля от разъяренной толпы боярин Морозов, отчего археологи и прозвали его морозовским… Концессионеры по слепому случаю напали на верный путь…
Но всего этого поджидавшие на Лобном месте рабочие не знали. Они закрутили уже по третьей "ножке". Кухаренко смачно выругался: "Эдак поджидавши, можно и проголодаться". Часы на Спасской башне пробили десять и четверть одиннадцатого. Никольская, Варварка и Ильинка умерли даже для жуликов, беспризорные под самым носом "снегиря" высвистывали родные рулады в теплом асфальтовом чану, а археолога все не было и не было…
Глава одиннадцатая
НЕОЖИДАННЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ В ДОМИКЕ НА НИКИТСКОЙ
Меж тем в оранжеватом домике на Никитской разыгрывалась настоящая трагедия.
Мамочкин и товарищ Боб (так назывался молодой человек в серых гетрах), закупив на той же Сухаревке веревочные лестницы, свечи и всякие другие материалы, потребные для путешествия под землей, возвращались по Никитской нагруженные как верблюды. Археолог Мамочкин имел привычку, разговаривая о подземном Кремле, становиться абсолютно глухим и абсолютно слепым. Началось с бидона молочницы, черт его знает для какой надобности поставленного у самой лестницы.
– Я слышал, что профессором Стеллецким был обнаружен в Перновском архиве список книг библиотеки Грозного, составленный, видимо…- и, уже пролетев через злополучный бидон, он закончил,-…еще Ветерманом… какая стерва ставит молоко на дороге!
Руки его упирались в молочные реки, растекавшиеся по тротуару, а усы, в которых запуталось слетевшее пенсне, почему-то оказались в сметане. Однако он продолжал: