– Маркиза - лесбиянка? С чего ты взял?
– Ну, когда я был у маркизы, чтобы оценить коллекцию книг, которые, к слову, оказались крадеными, я случайно заглянул в ее спальню. Над кроватью висели откровенные фото…
– …Марлены!
– Да, именно. На этих фото Марлена в обольстительных позах, в корсаже, подвязках и черных чулках.
Барбьери тихо присвистнул сквозь зубы.
– А как же Марлена Аммер? Она тоже была лесбиянкой?
– Я с трудом представляю это. К тому же в квартире Мар лены я обнаружил снимки, где она с незнакомым мужчиной!
– Это еще ни о чем не говорит, - решительно возразил Джакопо. - Да будет известно немецкому антиквару, что на * вете есть женщины, которые любят в равной степени как мужчин, так и женщин.
Мальберг не понял шутки.
– В Италии, - продолжил Барбьери, - гомосексуальность вообще воспринимают с меньшей толерантностью, чем в Германии.
– Но это же не может стать мотивом убийства! Барбьери пожал плечами.
– Ненормальных хватает везде. Я вполне допускаю, что сейчас где-нибудь поблизости по улицам бродит именно такой.
Кардинал Моро покачал головой и пробасил:
– Гонзага, снова Гонзага! Только лишь Бог всемогущий знает, какое он ниспослал испытание, дав нам такого государственного секретаря! - Мужчина богатырского телосложения с рыжими кудрявыми волосами в ярости поднялся с кресла.
Несколько часов назад Моро, глава Святой Палаты, совещался по поводу дальнейших действий с Зальцманном, просекре-тарем по вопросам образования, префектом совета Церкви по делам с общественностью. Нужно было сохранить в абсолютной секретности факт исчезновения государственного секретаря Филиппо Гонзаги и монсеньора Соффичи, которых похитили после беседы с президентом.
Франтишек Завацки настаивал на том, чтобы подключить к этому делу полицию, но кардинал Моро и Арчибальд Зальц-манн отклонили его предложение. Больше всего Моро боялся скандала: если общественность узнает, что Гонзага опять предпринимал свои одиночные вылазки, его было не избежать.
Тот факт, что Гонзага поехал вместе со своим секретарем Соффичи, а не с личным шофером, уже наводил на подозрения. Но потом выяснилось, что Альберто заболел гриппом и не смог отвезти кардинала на встречу с президентом.
Под картиной святого Борромео кардинал Моро после трехчасовых дебатов решил еще подождать - до шести часов утра. Если Гонзага и его секретарь до этого времени не дадут о себе знать, нужно будет подключать полицию и объявлять всеобщий розыск.
Когда совещание подошло к концу, в комнату вошел монсе-ш.ор Абат, секретарь Моро, и хотел что-то прошептать кардиналу на ухо.