Миша, Генка и Слава сидели на берегу Москвы-реки, у Дорогомиловского моста, возле вновь построенной водной станции.
Миша убеждал друзей идти с ним разыскивать подземный ход.
Вечерело. Хлопья редкого тумана, как плохо надутые серые мячи, скользили по реке. На мосту грохотали трамваи, торопились далекие прохожие, пробегали маленькие автомобили.
— Мертвецы, гробы — это басни, — говорил Миша. — Станет Филин заботиться о мертвецах! Все это выдумки, хочет отпугнуть нас от подвала. Там или подземный ход, или они что-то прячут.
— Не говори, Миша, — вздохнул Генка, — есть такие мертвецы, что никак не могут успокоиться. Залезешь в подвал, а они на тебя ка-ак навалятся.
— Мертвецов там, конечно, нет, — сказал Слава, — но зачем нам все это? Ну, прячет там что-нибудь Филин, известный спекулянт.
— А если это действительно подземный ход под всей Москвой?
— Мы его все равно не найдем, — возразил Слава, — плана у нас нет.
— Ладно! — Миша встал. — Вы просто дрейфите. Зря я вам рассказал. Без вас обойдусь.
— Я не отказываюсь, — замотал головой Генка. — Я только сказал о мертвецах. Это Славка отказывается, а я, пожалуйста, в любое время.
— Когда я отказывался? — Слава покраснел. — Я только сказал, что с планом было бы лучше. Разве это не так?
На ближайшую репетицию друзья явились в клуб раньше всех.
Репетиции детского кружка проходили от двух до четырех часов дня. Потом тетя Елизавета, уборщица, запирала клуб до пяти, когда уже собирались взрослые.
В этот промежуток времени, от четырех до пяти, и нужно проникнуть в подвал.
Миша и Слава спрятались за кулисы. Генка поджидал остальных актеров. Вскоре они явились и начали репетировать. Сидя за кулисами, Миша и Слава слышали их голоса.
Шура-кулак уговаривал Генку-Ваню: “Ваня, тебя я крестил”, — на что Генка-Ваня высокомерно отвечал: “Я вас об этом совсем не просил”. И они спорили о том, как в это время Генка должен стоять: лицом к публике и спиной к Шуре или, наоборот, лицом к Шуре, а спиной к публике. Вообще они больше спорили, чем репетировали. Шура грозился все бросить, Генка препирался с ним, Зина Круглова все время хохотала — такая она смешливая девочка.
Наконец репетиция кончилась.
Генка незаметно присоединился к Мише и Славе, остальные ребята ушли; тетя Елизавета закрыла клуб.
Мальчики остались одни перед массивной железной дверью.
Припасенными клещами они отогнули гвозди и потянули дверь. Заскрипев на ржавых петлях, она отворилась.