– Во, бабушка, – засмеялся внук, – сама «дед» сказала.
– А ну-ка на кухню иди! – цыкнула на него она.
– Тамара Васильевна, – обратился к ней крепкий парень, – там эти суки нарисовались.
– Да ты хоть при мальце-то по-человечески говори, Пашка! – рассердилась она.
– А как еще Торовых назовешь? Из ментовки их вышибли, а они снова заявились. Дядьке своему, видно, понадобились.
– Торовы! – ахнула женщина и бросилась к калитке, где стояли Афанасий и двое крепких молодых, похожих друг на друга мужчин.
– Да мы ведь, Афанасий Семенович, – примирительно бурчал тот, что постарше, – договориться пришли. Ну, чтоб не было столкновений на Золотом ручье. Там вроде твои мужики…
– Слушай, Василий, – недовольно перебил его Афанасий Семенович, – мне с вами говорить не о чем, уматывали бы вы отсель подобру-поздорову от греха подалее. А то ведь всякое приключиться может.
– А ты нас пугать вздумал, дядька Афанасий? – усмехнулся другой.
– Да что вас пужать-то, вы и так жизнью обижены. Просто пришибут, а ответ за вас, гадов, держать кому-то придется. Не вас жаль, а того, кто из-за вас…
– Ну смотри, Денов, – усмехнулся парень, – мы по-доброму хотели. Не желаешь, так потом не скули.
– Я вас сейчас прямо тут и положу, вроде как самооборона. Да за вас и спроса не будет. Пашка! Глеб! – закричал Денов. – Эти двое…
– А ну-ка пошли отсель! – замахала руками на Торовых подбежавшая Тамара Васильевна. – А то сейчас мужиков кликну! Убирайтесь!
– Здрасте, Тамара Васильевна, – усмехнулся Василий, – как здоровье? По сыну не скучаете?
– Пашка! Глеб! – снова закричал Афанасий Семенович.
– Уходим! – Торовы быстро пошли к стоящему на дороге джипу.
– Сучары! – Денов плюнул им вслед. – Твари! Закопаю сук! Давно надо было. – Он взглянул на жену. – Лука их вызвал. Вот и верь власти после этого. Их турнули из милицейской службы и на этом крест поставили. А они сюда не зазря возвернулись. Мне мужики говорили, что на Золотом ручье каких-то бандюков видели. Наверняка Лукины эти разбойнички. На ручье золотишко попадается. Хотел Савелий там добычу наладить, но мужика угрохали. И вот что еще: бабы меж собой разговор имели: мол, Натка и хахаль ее покойный якобы какой-то интерес к нам имели. А вот что за интерес, не сказано. Ты бы, Тамара, поговорила с Пеструхой, она наверняка что-то знает, она в курсе всех делов в округе.
– Не связывался бы ты с ними, Афанасий, – вздохнула жена.
– Они сына моего в тюрьму усадили, из-за них он и погиб. Я слово дал, что покончу с ними.
– А о Леше, о внуке ты подумал? Или тебе плевать?
– Вот как раз и не плевать. Вырастет Леха и спросит народ: а кто в гибели папани моего виновен? И ему укажут на Торовых. А что ж дед-то не отомстил за папаню? Внук мой сам могет за отца расчет произвести. А я не желаю, чтобы он в тюрьму из-за этих гнид отправился. Уж лучше я грех на душу приму.