– Разве на старые битые кирпичи еще не упали цены? – полюбопытствовал Ганс-Бочонок.
И тут же получил шлепок по затылку от красавицы Уллы.
– Наш толстячок шутит, госпожа баронесса, – сказала она обиженной старушке. – Разумеется, они с Ольгердом покараулят замок.
– Вот и чудесно, – кивнула довольно головой баронесса. – А теперь марш все отдыхать! И не вздумайте пугать наших гостей.
В этот момент в дверь спальни фрау Луизы постучали.
Шнапс, подпрыгнув на месте, пулей влетел под кровать, Ганс и Ольгерд, пометавшись по комнате, вышли, в конце концов, через стену в соседнее помещение (им оказалась библиотека), а Улла, прислонившись к зеркалу, исчезла в нем, на оставив после себя и следа. Когда ее друзья попрятались от чужих глаз и ушей, баронесса громко сказала:
– Войдите! Это ты, Дитрих? Разве вы еще не спите? Уже полночь!
– Какой сон! – махнул рукой ее сын. – Кое-какие вещи мы уже упаковали, а теперь хотим взять и твое зеркало.
– Извините, но у нас завтра будет мало времени на всю эту возню, – добавила Эльза, появившись из-за широкой спины мужа.
– Пожалуйста, забирайте, – разрешила баронесса. – Только будьте осторожнее: это – старое венецианское стекло!
– Да-да, мама… Спокойной ночи!
И Дитрих с Эльзой поволокли тяжелое зеркало к выходу. Втащив его в свою комнату, они принялись искать упаковочный материал, но ничего подходящего не нашли – зеркало было очень большое – и поневоле им пришлось на время успокоиться.
– Встанем завтра пораньше и все отыщем, – сказала Эльза и покрутилась перед зеркалом, любуясь на свою, не очень-то красивую, фигуру. И вдруг обмерла: Боже, кажется, она стала заметно стройнее!.. Эльза присмотрелась к отражению повнимательнее и приятно изумилась: ее фигура напоминала фигуру двадцатилетней девушки!
– А путешествие, кажется, пошло мне на пользу, – проговорила она, любуясь на себя в холодном венецианском стекле. – Нам нужно почаще куда-нибудь ездить, Дитрих, тогда и ты похудеешь!
– Спасибо за сердечную заботу… – пробурчал, засыпая, ее супруг.
– Пожалуйста! – ответила, улыбаясь, Эльза и нехотя нажала рукой на электрический выключатель.
Проснувшись от яркого солнечного лучика, проникшего сквозь ажурные шторы, Паулина мигом вскочила с кровати и удивленно замерла: ее нового друга песика нигде не было видно!
– Виски! Виски! Иди ко мне! – позвала она, забыв спросонок настоящее имя собаки-привидения.
– Его зовут Шнапс, – напомнила маленькой внучке старая баронесса кличку пса, въезжая на коляске в комнату Паулины. – Давай с тобой сразу договоримся: наши друзья – это наши друзья, и рассказывать о них пока никому не следует.