Честно говоря, в глубине души, я была далеко не так уверена в этом, как старалась показать. Хотя Эрик мне стал симпатичен после того, как я узнала, что он дружил с Валентином Сергеевичем, но кто его знает – не выдумал ли он всю историю… Странные какие-то провалы в памяти. Но с другой стороны, вот мои мужья, например, тоже думают, что у меня крыша не на месте, потому что я целыми днями якобы торчу дома и ничего не делаю, а ведь моему поведению есть самое простое объяснение. Так что я прониклась к Эрику сочувствием и даже состраданием. Кстати, эти качества тоже раньше не входили в список моих достоинств.
Раз уж я дала обещание побыть с Эриком в его квартире, назад ходу не было. Перекрестившись в душе, я вошла в гостиную. Комната произвела на меня приятное впечатление. Хотя она была достаточно стандартно, точнее «евростандартно» обставлена и отделана, но во всем чувствовался хороший вкус – светло-бежевые стены перекликались с золотисто-коричневыми шторами и обивкой мебели, с мягким коричневым ковром. Но лицо этой квартире придавали великолепные фотографии, которыми были увешаны стены – фотографии животных, особенно собак. Я увлеклась разглядыванием этих мастерски сделанных снимков и на какое-то время забыла, для чего вообще пришла. Оглянувшись на Эрика, чтобы спросить, – он ли автор этих снимков, я испугалась.
Эрик стоял посреди комнаты с видом манекена. Лицо его было удивительно бледно и не выражало абсолютно ничего. С живым человеком так не бывает – его лицо всегда выразительно, на нем отражается целый ряд чувств и ощущений, переходящих одно в другое, непрерывно меняющихся. Лицо Эрика можно было сравнить только с маской. Он стоял совершенно неподвижно в течение, вероятно, минуты или двух, а затем пришел в движение не как нормальный живой человек, а как заводная кукла. Он подошел к письменному столу, сел в кресло, включил компьютер. Я тихонько подкралась к нему сзади и стала наблюдать через плечо. У меня было странное чувство – быть может, Эрик просто меня разыгрывает? Трудно поверить, что человек может работать за компьютером в бессознательном состоянии, однако его лицо было таким же неживым и лишенным выражения, а движения механическими, как у робота.
Я человек, равнодушный к техническому прогрессу. Нет, разумеется, мне нравятся электрический чайник, кофеварка и стиральная машина «Сименс», я считаю, что они очень облегчают жизнь. Но стремления все время переделывать свою жизнь по новому, я не испытываю. Например, я не могу понять, как можно ночами проводить время, гуляя по интернету. Мне возражают, что интернет дает возможность общаться практически с любым человеком земного шара. Но я совершенно не хочу общаться с любым. Что я ему скажу? Привет, меня зовут так-то? И это называется общение… Но, разумеется, это мое личное мнение, я никому его не навязываю. Так что компьютер я использую как пишущую машинку, чем очень был недоволен в свое время мой третий муж Олег. Он утверждал, что я уподобляюсь пещерной женщине, которая толчет корешки точными инструментами, похищенными ее мужем с корабля инопланетян, вместо того чтобы использовать эти инструменты по назначению. На что я отвечала, что пещерной женщине нужно толочь корешки, остальное ее не интересует. Так и мне, нужно печатать переводы, а остальные возможности компьютера меня мало трогают.