– Это опасно? – встревожился Михаил.
– Если честно, то да, – признался Леня. – Меня чуть не убили. Но я не жалуюсь, а просто ввожу вас в курс дела. Думаю, что часы я найду в самое ближайшее время, однако хотелось бы знать, что вы собираетесь с ними делать?
– Я думал об этом, – вздохнул Михаил, – нужно обязательно узнать, в чем там дело с этими часами.
– Вы хорошо помните текст завещания, возможно, там что-то об этом говорится?..
– Да нет, только то, что младшему сыну отец завещает семейную реликвию – эти серебряные часы, надеется, что я сохраню их…
– Как память? – встрепенулся Маркиз. – Там написано – «как память»?
– Не… не помню, – смутился Михаил, – но я могу взять копию завещания у брата. Как раз сейчас к ним еду – сорок дней…
– Вот и чудно, – согласился Леня, – покрутитесь там, поразнюхайте, только напрямую спрашивать ничего не нужно. Что-то мне подсказывает, что тот тип, который хочет заполучить часы, постарается пробраться в вашу семью, чтобы действовать, так сказать, изнутри.
– Хорошо. Я жду подругу, так что не смогу вас подвезти, – сказал Михаил.
– Это и не нужно. Созвонимся. – И Леня вышел из машины.
Он прошел два квартала и свернул в переулок, где оставил машину. Проезжая мимо машины Михаила, он увидел, что в автомобиль садится потрясающая женщина – высокая стройная брюнетка. Женщина была в черном в меру коротком платье и черном жакете. Чувствовалось, что платье сидит как влитое, однако жакет был застегнут на все пуговицы, чтобы скрыть откровенный вырез.
«Сорок дней, – вспомнил Леня, – полагается в черном…»
В последний раз мелькнула длинная нога в изящной черной лодочке, и дверца машины закрылась.
«Однако, – Маркиз покрутил головой, – кто бы мог подумать, что в подругах у этого рохли и зануды пребывает такая потрясающая женщина?.. Не пора ли поменять мнение о клиенте, а то как бы не лопухнуться…»
* * *
Дверь открыла невестка Михаила, Марианна, жена его второго брата, Сергея, того самого, которому достался от отца этот дом.
– А-а, это ты… – проговорила она с таким откровенно разочарованным выражением лица, как будто вместо желанного гостя увидела на пороге почтальона, переписчика или соседку, заглянувшую занять стакан сахара. – Заходи…
Однако когда взгляд ее переместился на Лизу, Марианна сначала оторопела, потом плотно сжала губы и опустила сверкнувшие глаза. Лиза улыбнулась Михаилу одними уголками губ и сдержанно поздоровалась с хозяйкой дома. Марианна, справившись с собой, кисло пробормотала приветствие и покосилась на Лизино платье. На самой Марианне было платье в узкую черно-белую полоску, едва ли можно было считать его траурным одеянием.