– Она читала «Алые паруса», – печальным шепотом сказал Вася, – она так и не дождалась своего Грея.
– Ой, – сказала Розка.
– Сначала она была совсем маленькой, лет восьми, потом ей было четырнадцать, – продолжал Вася, обгрызая вафельный стаканчик, – ну, Грин тогда еще не печатался, кажется. Или нет, как раз еще печатался? В общем, вот она прочла «Алые паруса». Очень неправильная книга, там говорится: если ждать и верить, то оно все получается обязательно. И вот она стала ждать и верить, и ходить сюда, ждать, когда покажется алый парус. И когда за ней ухаживал один серьезный человек, с самыми серьезными намерениями, она даже не заметила этого, а все продолжала ходить на бульвар. И сначала было солнце и акации в цвету, но потом погода вдруг почему-то стала портиться. И сначала ей казалось, что у нее много времени, а потом времени совсем не осталось, но она уже не понимала, что времени совсем не осталось. Тебе дать носовой платок?
– Я не плачу, – сказала Розка, шмыгая носом.
– У тебя мороженое за рукав затекло. – Вася протянул ей сложенный вчетверо, но довольно мятый платок. – А пальто у тебя импортное, с виду ничего, но легко пачкается. И тебе придется спарывать пуговицы и сдавать его в химчистку. А потом опять пришивать пуговицы, и ты обязательно пришьешь их криво. Сколько с тебя содрали? Рублей семьдесят?
– Ну…
– И за джинсы где-то так. Шикарно живешь, Розалия. Не по зарплате.
– Не твое дело, – автоматически ответила Розка.
– Поела? Тогда пошли сдаваться. Окна мы с тобой вместе помоем, заодно Катюшу выкурим, она не любит, когда дует, сразу домой смоется.
– Это не мое…
– Дело? А у тебя вообще никаких дел нет, – неожиданно сухо сказал парень, но тут же смягчился: – Пошли-пошли. Окна вымоем, я тебя пообедать свожу. Ты нашу столовку видела? Не видела? Какой там компот, знаешь?
При этом он, держа Розку твердой рукой под локоть, неуклонно вел ее вниз по ступеням знаменитой лестницы.
– Пошли-пошли, Розалия, через полчаса дойдем… Ну и липкая же ты, мать.
Розка насупилась и вырвала руку.
– В хорошем смысле.
Розка задумалась, какой тут может быть хороший смысл. Вася сбил ее с толку совершенно, говорить с ним было все равно что идти по кочкам – не знаешь, где навернешься.
– А вот и мы! – жизнерадостно сказал Вася, распахивая дверь. – Я ее уговорил. Она сначала отпиралась, говорила «нет-нет-нет», я ей говорил «да-да-да», и в конце концов она не устояла. Сичас будем окна мыть. Лена Сергеевна, вы чего?
* * *
У Лещинского в кабинете вместо Ленина, или там Дзержинского, или Брежнева на худой конец висел портрет Гагарина. Гагарин белозубо улыбался. Петрищенко прикрыла глаза и отвернулась.