– Пока не наступил рассвет, дайте мне насладиться хотя бы еще одной минутой, проведенной в ваших объятиях. – Он взял в руку зеленый камешек, который висел на кожаном шнурке у нее на шее. – Откуда это у вас? – устало спросил он, глядя на Элдсуайт.
– Это подарок. Хотя вы правы: я чересчур доверчива и наивна. И кажется, я снова делаю глупость: я все сильнее влюбляюсь в вас, Роберт Бретон. Я делала все, чтобы этого не случилось. Я знаю, вы ненавидите моего отца, вам нужны наши земли. Но я ничего не могу с собой поделать: я вас люблю.
В ответ на это признание Роберт не проронил ни слова. Он перевернулся на спину и лежал, уставившись в потолок.
Если бы только он мог ответить Элдсуайт откровенностью на откровенность, признаться, что он тоже любит ее всем сердцем. За эти несколько недель Элдсуайт удалось снова вдохнуть в него жизнь и вселить надежду. Он почувствовал себя совсем другим человеком. Снова воспрянул духом. Эта женщина была откровенна с ним, ничего от него не таила. Она первая открыла ему свое сердце, рассказала о своих чувствах, ничего не требуя взамен. Зная при этом, что он собирается сделать с ее усадьбой. Ее прямота обезоруживала. Элдсуайт завоевала его уважение. Тронула его сердце. Элдсуайт не походила на других женщин, с которыми Роберт был когда-либо знаком. Они что-то скрывали от него, хранили какие-то мрачные тайны, подвергая жизнь Роберта и свою собственную опасности. Доверившись Маргарите Саттон, Роберт жестоко поплатился за это. Чем обернется для него безграничное доверие к Элдсуайт из Креналдена?
При одной мысли об этом Роберт поморщился. Его рана еще кровоточила. Не держит ли Элдсуайт камень за пазухой? Не отдалась ли ему, чтобы усыпить его бдительность? Жизнь не научила Роберта разбираться в женщинах. Что касается Элдсуайт, Роберта ослепило желание. Его разум бездействовал. Но если окажется, что Элдсуайт не похожа на остальных женщин, как в таком случае сможет он отпустить от себя ту единственную, которая достойна его любви и уважения? Как он сможет добровольно отказаться от нее, отдать ее другому? В этой жизни у них с Элдсуайт разные дороги, которые никогда не пересекутся. Какое он имеет право говорить Элдсуайт о любви, если впереди их ничего не ждет? Они с Элдсуайт не могут быть вместе. Это было бы сопряжено с душевными муками, страданием и борьбой. А что, если окажется, что Элдсуайт – совсем не такая, какой желает казаться? Прежде чем с его губ слетят слова любви, которым он придавал такое большое значение, необходимо во всем разобраться.
Роберт был в смятении. Сомнения терзали душу.