– Я должна вам кое-что сказать, – почти шепотом проговорила она.
– Нет, прошу вас, не надо. – Роберт поспешно шагнул к ней, но вдруг остановился. Его руки были сжаты в кулаки. – Давайте оставим все как есть, Элдсуайт. Мы оба очень устали. Что бы ни происходило между нами, мы должны держать себя в узде. Нам нельзя давать волю чувствам. Не говорите ничего такого, что может все осложнить. Для вас… Для меня…
Элдсуайт опустила глаза.
– Мне нужно сказать вам это… до того как наступит завтрашний день. До того как мы доберемся до Хиллсборо. Потому что я боюсь, что потом мне больше не представится возможность, чтобы это сказать. Роберт, я…
Не дав ей договорить, Роберт взял ее руки в свои ладони и привлек Элдсуайт к себе. Он прислонился лбом к ее лбу и стал гладить ее по спине. У Элдсуайт по спине побежали мурашки.
– Ради Бога, Элдсуайт, помолчите, – хрипло прошептал он. – Я боялся, что никогда больше не увижу вас. Когда, очнувшись, я обнаружил, что вас нет рядом, от ужаса едва не лишился рассудка.
Элдсуайт кинулась Роберту на шею.
– Я тоже. Когда увидела, что вы неподвижно лежите на земле, подумала, что вас убили. И мне уже было все равно, что случится со мной.
Ее сердце билось рядом с его сердцем. Элдсуайт прильнула к Роберту. У нее подкашивались ноги и дрожали колени. У Роберта перехватило дыхание.
– О, Роберт, – прошептала она. – Я согласна гореть в аду и всю жизнь молить Господа о прощении. Но я не смогу жить, не зная… Я чуть не потеряла вас, Роберт. Неужели я так никогда и не узнаю, каково это – любить вас? Мне тяжело даже подумать об этом.
Она встала на цыпочки и поцеловала его – страстно и самозабвенно, чувствуя безудержное желание.
Дрожа и задыхаясь, она на секунду высвободилась из его объятий, а затем сняла платье, расстегнула сорочку, и через мгновение ее одежда упала на пол к ее ногам.
Роберт не сводил с нее глаз. Эта женщина изумила его. Большинство женщин, которые пережили бы то, через что пришлось пройти ей за эти несколько часов, бились бы сейчас в истерике. А Элдсуайт не плакала и не жаловалась. А ведь одному Богу известно, как она страдала все эти последние несколько недель. Эта женщина прекрасно владеет собой и не теряет присутствия духа ни при каких обстоятельствах. Элдсуайт ни разу не обвинила Роберта в том, что он ее подвел. Не защитил, как обещал. Она стоит сейчас перед ним, сорвав покровы со своего тела и обнажив перед ним душу. Она только что открыла ему свое сердце. Призналась Роберту в том, что он ей дорог, отбросив ложный стыд и позабыв о том, как он собирался поступить с ней и ее усадьбой. Неужели Элдсуайт искренне желает ему отдаться? Неужели ею движет истинное желание? А что же тогда, если не это? Разве она может что-то выгадать от связи с ним?