Маленькая дверь без щеколды приоткрыта, и виден чёрный коридор, с другого конца которого пробивается свет. Пока мадемуазель Сержан обменивается с коллегами сдержанными приветствиями, я тихо проскальзываю в коридор. В конце его застеклённая дверь – по крайней мере некогда она была застеклена, – я поднимаю заржавленный крючок и оказываюсь в небольшом квадратном дворике у сарая. Во дворике в изобилии растёт жасмин, ломоносы, тут же небольшая дикая слива, разросшаяся восхитительная трава – зелень, тишина, край света. У самой земли замечательная находка – зрелая благоухающая земляника.
Надо позвать подруг, показать им эти чудеса. Я незаметно возвращаюсь в школьный двор и рассказываю своим о заброшенном фруктовом саде. Испуганно косясь на директрису, беседующую с пожилой учительницей, на дверь, из которой вот-вот появятся экзаменаторы (видно, заспались!). Мари Белом, Люс Лантене и дылда Анаис решаются последовать за мной; сёстры Жобер отказываются. Мы едим землянику, обрываем ломоносы, трясём сливу, пока в школьном дворе не поднимается шум; мы догадываемся, что явились наши мучители.
Мы со всех ног несёмся по коридору и успеваем вовремя: в торжественном молчании в старое здание входит целая вереница неказистых, облачённых в чёрное господ-экзаменаторов. Следом за ними мы поднимаемся по лестнице – грохот от нас как от целого эскадрона, и немудрено, ведь нас около шестидесяти человек, – но на втором этаже нас останавливают на пороге изрядно запущенного класса: надо дать этим господам возможность как следует оглядеться и расположиться. Они рассаживаются за большим столом, вытирают лица, переговариваются. О чём? О том, что нас пора впускать? Как бы не так. Я уверена, они беседуют о погоде, болтают о том, о сём, а нас тем временем мурыжат на лестничной площадке, где не хватает места, так что часть девчонок толпится на лестнице.
Оказавшись в первом ряду, я могу хорошенько рассмотреть местных светил: высокого седеющего папашу Салле – до чего он похож на благодушного дедушку, – подагра совсем скрутила старика, руки у бедняги смахивают на побеги виноградной лозы, и толстого коротышку, нацепившего новомодный разноцветный галстук вроде тех, что носит красавчик-Рабастан, – это Рубо Грозный, который завтра будет экзаменовать нас по естественным наукам.
Наконец они соизволили нас впустить. Мы гурьбой вваливаемся в старый уродливый класс, чудовищно грязные стены которого сплошь испещрены надписями и автографами учеников; парты под стать стенам – изрезанные, в чёрных и фиолетовых чернильных пятнах. Стыдно проводить экзамены в таком хлеву.