В старинных черных кувшинах, в которых некогда хранилось оливковое масло из Испании, теперь красовались яркие хризантемы, очень оживлявшие длинную, немного мрачную комнату.
Но она совсем не казалась мрачной Жуаните, принимавшей все, что ее окружало, с нерассуждающей лояльностью и довольством счастливой юности. Разрушающаяся гасиэнда имела много неудобств – но ведь это был родной дом Жуаниты. В этой немного странной комнате ей была с детства знакома и мила каждая мелочь, и здесь проводила теперь хвои дни ее мать Мария Кэттер-Эспиноза, которую все в их местности называли просто «сеньора».
Ей было теперь лет шестьдесят. Бледное золото волос давно уже превратилось в серебро, а узкое, худое лицо было почти так же мертвенно-бело, как волосы. В этот вечер, как обычно, она сидела в своем старомодном кресле, окруженная плоскими подушками, покрытыми кружевными салфеточками (подушка за спиной, две подушки на подлокотниках кресла), когда Жуанита – воплощение радости и тайны юности – появилась в дверях.
Столик возле кресла сеньоры был уставлен безделушками, рамками, статуэтками, вазами. Эти копившиеся годами старомодные вещицы, большая рабочая лампа с зеленым абажуром, бронзовые часы на камине – все изобличало одинокие и отчаянные усилия женщины из Новой Англии привнести с собой привычную и любимую обстановку в далекий от родных мест дом ее супруга – испанца. Восток продолжал жить в этой комнате рядом с Западом. Над камином, где стояли бронзовые часы, Лолита задрапировала стену испанскими кружевами и ярко-красным миткалем.[1] Лампа стояла на подставке, сплетенной из конского волоса и искусно расшитой красным, серым, золотистым и черным. И тут же, у кресла, где всегда сидела сеньора, стояла безобразная табуретка, сделанная на индейский манер из воловьих черепов и рогов. И Жуанита уселась на нее, предварительно сняв и поставив к себе на колени рабочую корзинку матери.
Сеньора Эспиноза из-под больших очков, как-то странно шедших к ее высокому белому лбу, обрамленному буклями, ко всей ее тонкой, плоскогрудой фигуре в черном платье, нежно посмотрела на девушку.
– Ну, что, Нита, нагулялась? – сказала она с доброй улыбкой.
– Да, мама… и знаешь… – И, сидя у ног старой дамы, Жуанита стремительно принялась излагать все свое приключение, как она встретилась с незнакомым молодым человеком и он оказался таким простым и милым, как они болтали на скале, как он потом поспешно умчался, чтобы вода не успела преградить ему дорогу в Солито.
– Потому что сегодня очень сильный прилив, мама! Кажется, такого никогда не бывало еще в октябре.