– Вы уже оделись?
Она взяла нарядный чемодан с платьем и саквояж и направилась с ним к двери.
– До свиданья, – сказала Ирэн, обращаясь к Анжель.
Смешное, растерянное личико Анжель затрепетало.
– Я даже не могу поблагодарить вас, – сказала она, запинаясь.
Ирэн стояла в дверях.
– Я рада, что все так устроилось. До свиданья! Дверь закрылась. Анжель с минуту посмотрела вслед им, затем схватила бутерброд, принялась его есть и разрыдалась.
Переезд в Будвейс был длинный и не особенно приятный, тем не менее Ирэн была убеждена, что они едут в экспрессе, и дорога казалась ей восхитительной. Они были так счастливы, как только могут быть люди, совершающие свадебное путешествие. Они говорили на особенном языке и тем не менее прекрасно понимали друг друга. Когда они доехали до станции, где была пересадка, уже стемнело. Жан взял Ирэн на руки и, прижав ее к себе, целовал ее лицо сквозь вуаль. По дороге в отель они почти не разговаривали; их взгляды были красноречивее слов.
– Ты устала, детка? – спросил Жан. Он взял ее руки. – Тебе холодно? Почему ты дрожишь?
– Нет, не холодно, – сказала Ирэн, – я дрожу не от холода. – Она взяла его руку и приложила к своему сердцу. – Я думаю, что это от любви.
Они остановились в скромном отеле. За обедом они были одни.
После обеда они гуляли в саду и курили папиросы. В саду росли фруктовые деревья. Воздух был напоен ароматом цветущих яблонь, шиповника и тмина.
– Этот запах меня опьяняет, как ты. – Он стремительно обнял ее. – Я полюбил тебя с того дня, когда увидел в первый раз. Ты знаешь, почему ты мне так понравилась? – спросил он с живостью.
В темноте она видела только его глаза, устремленные на ее лицо.
– Может быть, ты почувствовал, что мы созданы друг для друга?
– Нет, не потому. Я знал, что в тебе под ледяной корочкой скрывается пламя.
– Откуда ты мог это знать? – нежно спросила Ирэн. – Я сама этого не знала, пока ты не поцеловал меня.
– Неужели?
– Ты мне делаешь больно, милый.
Она старалась высвободить руку. Ее слабое сопротивление еще более возбуждало его.
Он приподнял ее и осыпал бесчисленными поцелуями.
– Я люблю тебя, – бессвязно лепетал он. – Ты меня сводишь с ума!
Когда они вернулись в свою комнату, Жан взял ее на руки и бережно отнес на кровать.
Слова казались ненужными. Их сердца пели в унисон гимн любви. Их губы встретились…
Они приехали в Шенбург только в субботу. Шел дождь. Жан в мрачном безмолвии созерцал «штранд». Он так мало напоминал пляж французских курортов, что его удивление было вполне естественно. Ирэн нарочно мало рассказывала ему про Шенбург; она была уверена, что ему там очень понравится. К несчастью, она плохо знала вкус Жана. Он надеялся увидеть ряд маленьких, но комфортабельных отелей, казино и пляж, усеянный белыми палатками; вместо этого оказалось, что в городе есть только один отель. Берег тянулся без конца золотисто-желтой полоской, окаймленной густым лесом. Море, солнце и чистый воздух – вот чем мог похвалиться Шенбург. Для Жана самая живописная природа не могла заменить казино; он смотрел с явным неудовольствием на полную круглолицую немку, раскладывающую его чемодан. Подойдя к окну, он стал смотреть на море. Так вот она, брачная жизнь. И еще, как назло, этот дождь! В этом забытом Богом и людьми захолустье придется провести две недели! В комнате почти не было мебели; кровать, как водится у немцев, была деревянная; на полу не было даже ковра. Через полуоткрытую дверь доносился голос Ирэн; она говорила с прислугой по-немецки. Ах, если бы он это предвидел! Лучше было поехать в Этапль или Эвиан. На любом французском курорте было бы лучше, чем здесь.