К вечеру примчалась голодная как волк Дана. Стоя возле холодильника, она на ходу выхватывала из пакетов все подряд и отправляла в рот.
– Слушай, прикрой меня сегодня перед родичами, – заговорщицки бормотала она. – У моего парня родители соскочили на ночь, и мы хотим собраться у него с ребятами с факультета.
– Будет только Арсений Антонович. Больше никого. Я ему передам.
– Что ты передашь? Повтори!
– Что ты останешься на ночь у своего парня.
– Ты что, того? – Дана покрутила пальцем у виска. – Отец меня из дома выкинет. Знаешь, какой он правильный?
Академик был непререкаемым авторитетом, человеком, внушавшим уважение. Не только посторонние, но и близкие, то есть семья, знали характер у него не из легких, и побаивались.
– А что надо сказать? – испуганно вскинулась Клава на Дану.
– Знаешь, скажи, что мы на экскурсию в Ленинград укатили. «Стрелой».
– Чем?
– Поезд скорый до Ленинграда, «Стрела» называется, – с набитым ртом объяснила Дана. – Нет, лучше я отцу позвоню сама. Ты ведь врать совсем не умеешь. Святая ты у нас. Ну, пока, помчалась, потом расскажу, как было. – Данка подмигнула Клавочке, вложив в этот жест что-то, от чего та зарделась.
– Может, переоденешься? – прокричала ей вслед девушка.
– Не видишь, я и так в прикиде, – на ходу глянув в зеркало, где отражалась ее тоненькая, как у матери, фигура, обтянутая джинсовыми брюками и такой же узенькой курткой, удивилась Дана.
– Ну уж и прикид? – повторила Клавочка, пожав плечами.
Украшением ненарядной, с ее точки зрения, одежды служила только вышитая на кармане куртки розочка ярко-красного цвета. Пригладив жесткие, как у отца, волосы, девушка чмокнула Клаву в щеку и, пожелав ей не скучать, понеслась на тусовку.
Вечер в непривычном одиночестве для Клавы тянулся долго. После двух фильмов по телику Клавочка пошла к себе в комнату, решив, что Арсений Антонович, как всегда, заночует в институте. Надев ситцевую рубашку и умывшись, она свернулась калачиком и крепко уснула. Длинный, тревожный звонок в дверь поднял ее с постели ровно через час. Накинув халатик, она пошла открывать. На пороге стоял водитель и... Арсения Антоновича невозможно было узнать. Бледный, с отсутствующим взглядом, он буквально упал ей в руки.
– Прихворнул хозяин, принимайте и полечите. Я поехал, – сказал водитель и исчез.
– Вы кто? Где Любочка? – взглянув на нее помутневшим взором, пробормотал хозяин и отключился. Ей с трудом удалось снять с него одежду и уложить в постель.
В странном бреду академик будет несколько раз повторять свой навязчивый вопрос. И девушка неизменно будет ему объяснять: