В двадцати верстах от Шушенского жил и работал на сахарном заводе ссыльный революционер Виктор Константинович Курнатовский. Ульяновы однажды выбрались к нему в гости. Октябрь. Замерзли реки. Выпал снег. Курнатовский работал тяжело, по двенадцать часов в сутки. Жизнь за спиной была нелегкая — тюрьмы, ссылки.
Крупская увидела его, сердце ее сжалось и не разжималось, пока не вернулась в Шушенское. Красоты Курнатовский был необычайной, а увидев Надежду, он, живший в одиночестве, тоже разволновался.
О, что случилось с обычно скромной, молчаливой Крупской! Она поразила нового знакомого образованностью, а также остротой суждений. Виктор Курнатовский водил молодоженов по сахарному заводу, и душа его пела. Ее душа тоже пела. По-новому увидел муж свою скромную Надежду.
Взревновал? Маловероятно. Принципы профессиональных революционеров не допускали «обывательщины». Крупская писала: «Мы ведь молодожены были — и скрашивало это ссылку. То, что я не пишу об этом в воспоминаниях, вовсе не значит, что не было в нашей жизни ни поэзии, ни молодой страсти. Мещанства мы терпеть не могли, и обывательщины не было в нашей жизни. Мы встретились с Ильичом уже как сложившиеся революционные марксисты — это наложило печать на нашу совместную жизнь и работу».
Продираясь сквозь официоз этих слов, я все же думаю, что Курнатовский навсегда остался ее маленькой тайной, пусть даже известной Ленину, но ее личной собственностью, как воспоминание.
- Вы, Надюша, по отчеству Константиновна, и я Константинович! — говорил ей в тот день Курнатовский, как бы оправдывая свою влюбленность. — Можно подумать, что мы брат и сестра.
И она улыбалась ему, и запоминала всякие несущественные мелочи, отдельные его фразы, вроде бы незначительные. Почему-то запомнила и во всех воспоминаниях потом рассказывала, как шли они с Курнатовским мимо сахарного завода, где он служил, а навстречу — две девочки, одна постарше, другая маленькая. Старшая несет пустое ведро, младшая — со свеклой.
- Как не стыдно, большая заставляет нести маленькую, — сказал Курнатовский старшей девочке. Та только недоуменно на него посмотрела.
Описывая подробности своего быта в ссылке, Крупская простодушно выкладывала такое, из чего можно сделать любые выводы: «Дешевизна в этом Шушенском была поразительная. Например, Владимир Ильич за свое жалованье — восьмирублевое пособие — имел чистую комнату, кормежку, стирку и чинку белья… Правда, обед и ужин был простоват — одну неделю для Владимира Ильича убивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока не съест; покупали на неделю мяса, работница во дворе в корыте, где корм скоту заготовляли, рубила купленное мясо на котлеты для Владимира Ильича, тоже на целую неделю. Но молока и шанег было вдоволь».