– А чего? На раз террористы. Потому и погибли все.
– Полбеды было бы, коли так, – отозвался начальник. – Тогда это клиенты «гестапо». Тогда и с нас спрос другой… Ладно, «гестаповцы» тоже туда подъедут. Там и разбираться будем.
«Газель» катила по лесной дороге. Вокруг стоял лес. Кое-где он расступался, но по большей части стоял стеной вдоль дороги. Изношенный движок дышал астматично, из выхлопной трубы вился сизый дымок. Дорога изобиловала спусками и подъемами, крутила. Ехали медленно. Томилин предложил водителю сигарету. Тот сигарету взял, сказал: «Спасибочки», – заложил за ухо. Томилин заметил на руке водителя наколку – «Миша». Томилин закурил, спросил:
– Как звать-величать?
– Зовут меня зовуткую, величают уткою, – ответил водитель. Нервно хохотнул, обнажив плохие зубы: – Ха-ха, шутка юмора… Вам зачем?
– Элементарная вежливость, друг мой. В конце-то концов, вы нас выручаете.
Водитель покосился на Томилина и произнес:
– Мишаня.
– Весьма приятно. Меня – Трофимыч… Вы, Михаил, не бойтесь – мы люди мирные.
– А чего мне бояться? – отозвался Мишаня, лихорадочно соображая, на кого же это он налетел. На блатных не похожи – блатных Мишаня насмотрелся. В этих местах каждый пятый мужик с судимостью. Да и сам Михаил Быков по молодости да по дурости отсидел треху… Нет, не похожи на блатных. А если не блатные, то кто?
– Вы, Михаил, далеко едете?
– Не, тут километрах в тридцати поселок. Баба у меня там.
Томилин – спец, опытный агентурист – начал работать. Несколько минут он беседовал с Мишаней за жизнь. И вскоре все про этого Мишаню просек: хитер. Скрытен. Жаден. Считает себя очень умным, что, впрочем, характерно для подавляющего большинства мужчин. Продаст за три рубля… Томилин докурил сигарету, выщелкнул окурок в окно, спросил:
– А «Газель» свою продашь нам? Мы хорошо заплатим.
– Так ведь не в деньгах щастье.
– Это верно, – сказал Томилин и вытащил из кармана толстый лопатник. Раскрыл, продемонстрировал пачку денег – это были деньги, изъятые у полицаев. У Мишани загорелись глаза.
– А что – прижало? – спросил Мишаня. За три минуты беседы Томилин сумел расслабить его, снять первоначальное напряжение. К нему вернулась обычная наглость.
– А что – заметно?
– Ха! Я ж по жизни с понятием.
– Так чего – продашь, Мишаня?
Мишаня подумал, что везет каких-то мудачков. Лохов. Интилихентов. Потому что только лох голимый будет отстегивать бабло за то, что можно взять даром… Не понимал Мишаня, что продажей машины его вяжут по рукам и ногам.
– А сколько полагаете отмусолить?
– Сколько надо – столько и заплатим.