– Давай-давай-давай, – засуетился водитель, ласково подталкивая меня к машине.
Энергия буквально переполняла его, поэтому слова вылетали из толстяка пулеметными очередями. Это было так забавно, что я не удержалась и звонко расхохоталась.
Ангел-хранитель, ты – прелесть. Мало того, что помог мне удрать от террористов, так еще и послал такого славного провожатого. Не придется мне теперь плутать по городу в поисках подходящего пристанища, не придется больше мерзнуть. Доберусь до места с комфортом и в хорошей компании.
Толстячок суетился вокруг, обстреливая меня словесными очередями. Он забежал вперед и предусмотрительно распахнул дверцу, затем поддержал меня под локоть, помогая забраться в кабину.
Потом шустро обежал машину спереди, уселся на свое место и знаками попросил пристегнуться. Я усмехнулась и покачала головой – ох уж эти мне дисциплинированные европейцы! Глухая ночь, вокруг никого – ни машин, ни полицейских, но ремень безопасности будьте любезны зафиксировать.
Да пожалуйста! Правда, немного живот мешает, но ничего. Вытяну ремень побольше. Та-а-ак, теперь – щелк, и готово.
Ой, что это? Что так колется в этом ремне? Острая боль где-то в районе солнечного сплетения пронзила меня. Мгновенное оцепенение всех мышц и – темнота.
Светало с трудом. Никакого торжественного апофеоза утренней зари, никакого буйства красок, сплошной тошнотворный туман, сквозь который едва просматривается какой-то силуэт. Солнце, что ли? Да вроде непохоже.
Я попробовала пошевелиться, но туман стал еще тошнотнее. Мутило и штормило меня не по-детски. Господи, что случилось? Неужели мы умудрились попасть в аварию на совершенно пустой дороге? Или водила так увлекся неожиданной попутчицей, что не смог разминуться со столбом?
Как бы то ни было, но результат происшедшего оказался преотвратным. Я испуганно ощупала живот. Лапа, ты как там? Не повезло тебе с мамашкой, сплошные стрессы да лекарства. А тебе все это ни к чему.
Малышка недовольно заворочалась, соглашаясь. Ладно, зая, главное – ты в порядке, а мамке ты сумеешь воздать должное. Оглушительным ночным ором, к примеру.
Зрение немного сфокусировалось. Силуэт обрел четкие очертания и оказался тем самым улыбчивым толстячком – водителем фургона. Он по-прежнему улыбался доброй и нежной улыбкой. Вот только глаза…
При ближайшем рассмотрении обнаружились сияющие глаза законченного психа.
– Руси-руси-руси, – толстячок нежно погладил меня по щеке. – Красивый руси, мягкий руси. И носит вкусный сочный мясо для Мирчо. А бедны-бедны-бедны Мирчо уже начал болеть. Нет сочный свежий мясо. Много полиция, мало дети! Все-все-все боятся пускать дети гулять! Я ездить долго, продать все морозиво, а мясо нет! Дети только с жесткий невкусный папа-мама. Я думать, что теперь умирать, и вдруг! Бог посылать мне странный руси, который носить самый нежный мясо! Руси оборван, руси никто не будет искать! Я хотеть есть сразу, но мяса еще так мало! Надо подрастить мясо, пока. Мирчо может еще терпеть. Я учить руси язык в школа, я могу говорить. И объяснить. Ты пока жить здесь. И много есть. Растить мне мясо…