– Вот токмо свадьбу сыграем на будущий год, когда с войны возвернёшься, – добавила императрица.
Тут я понял, что моё участие в будущем военном походе дело уже решённое. А когда вместе с офицерским патентом получил ещё и документы на деревеньку Агеевку, её жителей и близлежащие земли, сполна ощутил себя барином-крепостником. Так я стал кровососом и эксплуататором.
– Левой, левой, ать-два-три! Голопузенко, ногу подвысь, пентюх окаянный! Я тебе ужо задам! Лопатин, пентюх рязанский, я те щас все зубы повыщелкаю. У, мордва!
Кто шагает дружно в ряд? Русской гвардии отряд. Если быть точнее – рота. Почти две сотни архаровцев, выстроенных повзводно. Фузилёры в треуголках, гренадеры в шапках-гренадерках, не перепутаешь.
– Марш-марш!
Визжат флейты, бьют барабаны. Солдаты выполняют артикулы. Унтера носятся с выпученными глазами. Что поделать, без шагистики армия перестанет быть армией. Это, конечно, на параде смотрится красиво, а вот когда часами взбиваешь на плацу пыль, невольно начинаешь мечтать о другом, более приятном времяпрепровождении. Мундир мокрый от пота, на спине выступила соль, ноги болят, а проклятые башмаки весят по пуду каждый.
Однако мне жаловаться не на что. Сегодня я выступаю в качестве дирижёра, только вместо палочки эспантон, похожий на пику с рогами. На самом деле гренадерскому поручику он не полагается, но уж больно удобная вещь для занятий с личным составом: издалека видно. Ротный одолжил, чуть ли не под расписку, велел беречь, а сам куда-то укатил причёсанный и распудренный. Спрашивать куда именно, считается дурным тоном. Для высокого начальства капитан-поручик Петельчиц 'где-то здесь, скоро будет'.
Полк вернулся из лагерей, солдаты пропахли запахами походного костра и леса. День выдался безветренный. Я хоть и стою метрах в пяти от строя, всё равно ощущаю, что воздух над бойцами хоть ножом режь.
Позади повторное приведение к присяге. Красивое, торжественное, с обязательным воспоследовавшим обмытием 'погон', во время которого я познакомился с молодыми офицерами полка, а те уяснили для себя с каким 'фруктом' будут иметь дело. Вроде друг в друге не разочаровались.
Единственное, что смутило: почему после очередного чина надо присягать заново? В чём логика? Если уж дал клятву, изволь быть верным до гробовой доски, иначе само понятие воинской присяги становится размытым. Тебя за службу похвалили, отметили, разрешили провертеть на погоне ещё одну дырочку (утрирую, конечно), так это только стимулирует на дальнейшую честную службу, а не освобождает от данного на плацу возле развёрнутого полкового знамени слова. Нет, это мы точно поменяем, как только до власти дорвёмся. До неё, конечно, как до Луны пёхом, но кое-какими успехами похвастаться можно.