Он предложил мне возвращаться вместе, и, получив мое согласие, заказал два билета на самолет.
В машине по дороге в аэропорт я как бы между прочим сказал Варлею:
— Как удачно вы, господин Варлей, явились со своим известием о старом Тирбахе. До вас я не знал, что делать со своим очерком. И вы сразу сняли все проблемы!
— Вы журналист? — удивился Варлей.
— Да, из «Фурора»…
И я как можно бесхитростнее поведал ему о своих авторских затруднениях…
— А не лучше ли подождать с публикацией? — Взгляд маленьких глаз Варлея был колючим и настороженным. — Тирбах вернется к жизни, он узнает о поступке Рудольфа, и, надеюсь, их отношения наладятся сами собой.
Я не согласился с ним:
— Тут важен общественный резонанс. Семейный конфликт Тирбахов типичен для наших деловых кругов.
Варлей замолчал, потом осторожно сказал:
— Господин Хьюз, поговорим как деловые люди…
— Я догадываюсь о ваших проблемах, господин Варлей. Руководство Центра не заинтересовано в преждевременном оповещении об этой операции, так как неудача может надолго задержать ее внедрение в клиническую практику. Не так ли?
— Правильно. Вы случайно оказались так близко к уникальной операции и, конечно, жаждете выйти на страницы «Фурора» с сенсационным сообщением.
— Безусловно!
Варлей откинулся на спинку кресла.
— В ответ на мое предложение подождать вы будете ссылаться на ваше право, на свободу печати. Но я предложу вам…
— Одну минуту, — перебил я его. — За мое молчание вы предложите мне сто тысяч дин.
— А вы попросите пятьдесят тысяч выплатить вам сразу по прибытии в Делинджер, остальные — после операции? — засмеялся варлей.
Так между нами было достигнуто джентльменское соглашение.
По возвращении в Делинджер я получил чек на пятьдесят тысяч дин, а потом попросил выдать мне свидетельство о смерти Эдварда Тирбаха. В то время я не подумал ни о возрасте Тирбаха, ни о его здоровье.
Предвидя возможные разногласия относительно того, кем считать реципиента после операции, я хотел держать в своих руках нити этого дела, тем более что когда-то сам изучал законоведение…
— Свидетельства о смерти Тирбаха еще нет, — ответил мне Варлей.
Я посмотрел ему в глаза и улыбнулся.
— Для успешного завершения нашей сделки такое свидетельство надо составить.
— Это почти невозможно.
— Почему же? Ведь вы утверждали, что Тирбах обречен…
— Видите ли, фирма предвидит, что такое свидетельство осложнит идентификацию личности Эдварда Тирбаха.
Вот в чем дело! Значит, в Центре тоже понимали последствия операции и тем не менее шли на нее.
— Я думаю, что осложнения возникнут в любом случае.