Кэт продолжала молчать.
— В чем дело, Кэт?
— Ты другой, — еле слышно, с придыханием произнесла она.
— Я не изменился, — спокойно возразил Тирбах. — Изменилось лицо, возможно, голос… Но тело осталось мое. — Кэт молчала. — У меня чужой мозг, но я тебя помню. А ты? Неужели ты все забыла?! Гавайи и Лазурный берег? Яхту с командой и особняк со слугами?
В этих словах Тирбаха мне почудился какой-то сбой. Такие вещи не следовало выяснять при посторонних.
— Правда, я выражаю исключительно свои чувства, — продолжал Тирбах. — Неужели, дорогая, наша совместная жизнь не была счастливой? Или ты была вынуждена терпеть рядом с собой богатого старика? И мое воскрешение для тебя…
— О, нет! Нет!.. Я не права, — еле слышно проговорила Кэт.
— Ты о чем?
— О пересадке…
— Не права? Не уверен, дорогая! Может быть, как раз ты и была права. Может, мне лучше было не возвращаться в этот мир, не подвергать испытанию любовь и преданность близких?
— О господи! — Кэт растерянно глядела на него.
— Почему ты не хотела моего возвращения? Ты могла бы честно сказать: «Я выполнила свой долг. Я вернула тебе жизнь. Но не могу любить человека, побывавшего на том свете». Это я понял бы. Для меня было бы достаточно видеть тебя на расстоянии.
Со своей трудной ролью мой друг Винкли (если это был он) справился великолепно. Лишь один момент в поведении Тирбаха — Винкли обеспокоил меня: не слишком ли настойчиво посвящает он нас в свои отношения с «женой»? Или мне это только кажется? Или я нахожусь в плену у собственных ожиданий? Любимая женщина, которую Эдвард боготворил, с которой он пережил вторую молодость, предала его! Разве этого не достаточно, чтобы вывести его из состояния равновесия?!
Кэт стояла потупившись. После некоторого молчания Тирбах продолжал:
— Не согласившись на пересадку мне чужого мозга, ты предпочла иметь вместо меня мое наследство. — Кэт молчала. — Ты сама сделала выбор Я передам адвокату, чтобы он подготовил дело о разводе. Но я не злопамятен, надеюсь, тебе будет достаточно миллиона?
— Тебя, видимо, неправильно информировали, дорогой. Я не соглашалась на пересадку только потому, что Бюро не гарантировало благополучного исхода операции.
Тирбах раскатисто рассмеялся. Я вздрогнул: это был смех Боба Винкли. Лиз сжала мою руку.
— Я прослушал запись твоего разговора с Варлеем. Ты отвергла его предложение, заявив, что мое воскрешение не в твоих интересах.
Даже неестественное возбуждение Тирбаха не помешало ему увидеть на лице Кэт крайнюю растерянность. После паузы он продолжил уже другим, покровительственным тоном: