Покидаю ресторан и провожу рекогносцировку. Интересующие меня автомобили на прежних местах. Номера на всех трехместные, и один из них кажется мне знакомым. Мне приходит на ум обсудить это обстоятельство с кем-нибудь из персонала заведения: своих тут, без сомнения, знают. Верчу головой в поисках подходящего собеседника и обнаруживаю дремлющего у входа швейцара. Это то, что мне нужно. Иду на сближение и, когда последнее, по моим расчетам, достигнуто, лезу в карман за сигаретам.
— Закуривайте, — предлагаю я швейцару.
Незамысловато, но вполне подходит в качестве затравки.
Швейцар открывает глаза и рассматривает сначала протягиваемую ему пачку «Примы», потом обладателя столь редкостных сигарет. Признав во мне ходока из дальних мест и не усмотрев в моих действиях ничего предосудительного, он принимает вызов.
— Лучше этих, — говорит швейцар, извлекая на свет пачку «Пэл Мэл».
И я понимаю, что ответы на мои вопросы будут стоить недешево.
Мы закуриваем и еще несколько мгновений молча обозреваем друг друга, внося в свои выводы последние коррективы.
— Значит, Габуния уже здесь? — говорю я, указывая на серую «Волгу», стоящую к нам ближе других. — Как это я не заметил?
— Какой Габуния? — лениво любопытствует швейцар.
— Мой приятель из Тбилиси — это его машина.
— Пойдем, — предлагает швейцар, одарив меня взглядом, исполненным сочувствия.
Я жду от него слов, а он намерен вовлечь меня в действие. Любопытно, какое?
Мы подходим к заинтересовавшей меня машине. Швейцар достает из кармана ключи на пикантном брелоке, открывает дверку «Волги», опускается на переднее сиденье и приглашает меня расположиться рядом.
— Садись, дорогой, — говорит он. — Это моя машина.
Тем временем в ресторане происходит незначительный инцидент, я хоть и нахожусь в каких-нибудь ста метрах, но не могу вмешаться в ход события.
За столиком в дальнем углу некто в джинсовой куртке рассчитывается с официантом. Уплатив по счету, человек встает и направляется к выходу. Он спешит, у него нет желания быть узнанным. У самой двери «джинсовая куртка» вынужден уступить дорогу официантке с тяжело груженным подносом, и этого полуоборота достаточно для того, чтобы Ольга, нелюбопытно переводя взгляд с одного предмета интерьера на другой, увидела его лицо. Девушка вздрагивает. Она, без сомнения, знает этого человека.
Выйдя из ресторана, «джинсовая куртка» оказывается передо мной на расстоянии прямой видимости, но мой взгляд в его сторону расфокусирован: я отвлечен беседой со швейцаром. К тому же на стороне незнакомца сгущающиеся сумерки. Он сворачивает влево и исчезает со сцены.