— Могли они заподозрить, что ты водишь их за нос? — предполагает шеф.
Вопрос из тех, которые я предвидел заранее и на которые подготовил ответ.
— Не думаю, — говорю я.
— Не думаешь? А на самом деле?
На самом деле… Хотелось бы и мне это знать.
— В многословии тебя не упрекнешь, — заключает полковник.
Насколько я понимаю, сейчас будут подводиться итоги.
— Подведем итоги, — объявляет шеф. — Операция провалилась. Задумана она была неплохо, не стану этого отрицать. К сожалению, в нашей работе результаты ценятся выше идей. А результаты, сам видишь, какие. Единственная нить — я имею в виду серую «Волгу» — оборвалась. Преступники остались на свободе и теперь будут действовать еще осмотрительней, А самое главное, на нашей совести — человеческая жизнь.
— На моей, — тихо говорю я.
Мои слова продиктованы отнюдь не желанием выставить себя в лучшем свете. Все так и есть.
Белополъский пронзает меня взглядом, острым, как выпад фехтовальщика. Не думаю, что он умеет читать чужие мысли, но уже от одного этого предположения мне становится не по себе.
— Как состояние Морозовой? — интересуется он.
— Все еще без сознания, — говорю я.
— Что врачи?
Иногда очень трудно произнести вслух то, что тебе давно и хорошо известно. Отвечаю, с усилием подбирая слова:
— Плохо, Юрий Петрович. Но надежда есть.
Мы молчим. Полковник встает из-за стола, подходит к окну и долго что-то рассматривает на улице. Он давно все обдумал, но спешить не в его характере. Повернувшись ко мне, Белопольский начинает:
— В общем, так, Виктор Николаевич…
Очевидно, сейчас последуют оргвыводы, и если они не в мою пользу, то еще не поздно попытаться что-либо изменить.
— Извините, товарищ полковник, — отважно перебиваю я Белопольского. — Если вы намерены отстранить меня от дела, то я категорически возражаю!
Шеф улыбается, качая головой. Моя решительность пришлась ему по душе.
— Кто сказал, что я намерен отстранить тебя от дела? — удивляется он. — Ты эту кашу, можно сказать, заварил, тебе и расхлебывать. А вот носа вешать не надо Молчи! Я же вижу… Оно только начинается, это дельце. Еще будет возможность отличиться… Ну, как там на Черноморском побережье! Ты не поверишь, лет десять не был!
Это сигнал отбоя. Можно перевести дух.
В течение полутора часов мы снова и снова обговариваем случившееся и набрасываем план дальнейших действий. Нас никто не тревожит — два коротких телефонных звонка не в счет.
В финале этого разговора я наконец решаюсь.
— Серая «Волга» — нить, которая оборвалась… Кажется, существует еще одна.
— Куда она ведет, эта твоя вторая нить? — любопытствует полковник. И, не дожидаясь ответа, предполагает: