– Я попробую, – серьезно пообещала Аливия и тут же схлопотала подзатыльник, отбежала и с безопасного расстояния показала язык. Руперт что-то сердито крикнул ей, А Володя рассмеялся. Грусть исчезла. Умеет же эта пигалица поднять настроение. Но чему удивляться? Каким-то образом она сумела вытащить его из бездны отчаяния, сумела растопить его холодность. Сейчас Володя еще не мог понять, радоваться ему тому, что он снова умеет искренне смеяться, грустить, сердиться. Что его чувства больше не показные, а идут от души. Единственно только плакать так и не получилось… Однажды ночью он проснулся с криком – снова приснилось крыльцо дома… вот мама спускается по лестнице, держа за руку Ленку. Рядом идет отец, а вперед скачет он… Вот отец толкает его в сторону, выстрелы… И тут Володя проснулся… В душе горечь и боль, но глаза сухи… Как ему в этот момент хотелось разреветься, сбросить этот груз с души, отпустить прошлое, чтобы оно отпустило его. Но цепь еще прочна…
Вопреки опасениям Володи следующий день оказался самым свободным для него за все время осады. Это первоначально сильно удивляло его. Не было необходимости куда-то мчаться, что-то решать, спорить с купцами или магистратом. Не сразу он понял, что сейчас запущенный механизм подготовки к сражению набрал полные обороты и больше не нуждался в подталкивании или контроле. Даже захоти он сейчас что-либо изменить – это уже было сделать невозможно. Филлип командовал в форте, размещал запасы воды и продовольствия, рабочие насыпали и трамбовали площадку под баллисты, собирали требуше и устанавливали на стенах «скорпионы». На холме наблюдатели следили за родезцами и регулярно посылали гонцов с известиями. Те несколько раз пытались провести разведку с этой стороны бухты, но их встречали засады из арбалетчиков и родезцы, потеряв несколько человек, прекратили попытки проникнуть на заросшие склоны, только усилили наблюдение за склоном. Еще произошло несколько стычек с патрулями на дороге, когда родезцы попытались приблизиться к городу, но и здесь они скорее демонстрировали попытку, чем реально пытались прорваться. Судя по всему командир этого отряда решил не рисковать и дождаться основных сил, а пока старательно возводил укрепленный лагерь, свозил с кораблей продовольствие и машины, которые старательно укрывали с той стороны лагеря.
Заметив это, Володя досадливо поморщился – туда не доставали даже требуше. Точнее доставали на максимальной дальности, но стрелять не видя цели и не имея возможности корректировать огонь бесполезное занятие. Шанс во что-то попасть, конечно, есть, но не настолько большой, чтобы пытаться. Впрочем глупо огорчаться, нельзя же всерьез полагать, что противник подставиться во всем.