Грешница (Евдокимов) - страница 31

От длинного низкого складского помещения шел Алексей, рядом с ним, широко размахивая руками, шагал парень в гимнастерке и в военной фуражке.

– Твоя, что ль, машина? – спросил парень, когда они подошли к грузовику, и добродушно ухмыльнулся, увидев Ксению: – А это что за комсомолочка?

Ксения смутилась и от его взгляда и оттого, что он назвал ее комсомолочкой. Будто виноватой в чем-то почувствовала она себя перед этим парнем.

– А это одна моя хорошая знакомая, – ответил Алексей.

– Порядочек! – сказал парень. – Теперь я все уяснил. Давай накладную. Так. Все будет в ажуре. Машину отгони вон туда: пусть стоит до вечера. Ради такого случая мы тебе и нагрузим ее. Можете спокойно гулять. В следующий раз не забудь и меня – привези еще одну такую же симпатичную знакомую: вместе будем культурно отдыхать.

Алексей засмеялся:

– Ладно, постараюсь. Ну, до вечера.

Оставив машину, Алексей и Ксения на попутном грузовике добрались до города.

Старинный город этот издавна славился садами и церквами. Вдали от железных дорог, он десятки лет жил неторопливой своей жизнью. И когда два года назад подвели сюда железнодорожную ветку, проложили шоссе, город задвигался, зашумел, расползся в разные стороны. Его пересекли две новые улицы с трехэтажными домами, и, словно в испуге, разбежались от них, петляя и кружась, кривые улочки с почерневшими от ветхости избами. Церкви, некогда самые высокие и самые красивые здания, поблекли и осели. На горизонте виднелись стены будущего текстильного комбината, который уже стал здесь настоящим хозяином.

Такой город Ксении нравился больше, чем прежний. Что-то было торжественное в многолюдности, в пестроте новых улиц, в трепыхании флага над горсоветом, в запахе бензина, в гудках паровозов. И хотя не пристало ей любоваться мирским, Ксения всегда останавливалась у витрин магазинов.

Вот и сейчас она остановилась возле игрушечного магазина, прижалась носом к нагретому солнцем стеклу, смотря на куклу с голубыми закрывающимися глазами.

– Какая хорошенькая, правда? – спросила она.

– Ага, симпатичная, – согласился Алексей.

– Вот тебе бы такую невесту, Алешенька.

– А у меня лучше есть, – проговорил Алексей и так посмотрел на Ксению, что у нее кровь застучала в висках.

Они шли по шумной Советской улице. Ксении казалось, что все смотрят на них, все видят ее смущение, ее радость. Они заходили в магазины, толкались у прилавков, разглядывали, как дети, сверкающие брошки, пуговицы, ленты, прислушивались к звону хрусталя в посудном отделе. Все это принадлежало им, только им, все звенело, сверкало, пело красками только для них одних. «Купить?» – спрашивал Алексей. Но Ксения мотала головой; никогда она не была так богата и так щедра.