И, что было гораздо важнее, привязанность, без которой маленький нежеланный мальчик просто погибал.
И однако Фредерик болезненно ощущал, что было у него украдено.
– Едва ли это то же самое, что дает наличие большого поместья и достойного уважения места в обществе, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Лицо отца стало еще жестче, в нем появился оттенок глубокой горечи.
– И ты полагаешь, что быть бароном – такой уж завидный удел? – Его отрывистый смех, похожий на скрежет, разнесся по комнате. – Поверь мне, за всю мою жизнь не было и дня, когда бы я дорого не расплачивался за свое положение лорда Грейстона… Это ярмо, стоившее мне всего.
Но Фредерика не тронула очевидная боль отца. Что бы ни думал и ни считал старик и какие страдания он бы себе ни приписывал, это не шло ни в какое сравнение с тем, что был вынужден пережить за свою жизнь Фредерик.
– А чего это вам стоило, отец? – намеренно холодно спросил он. – Неудобства жить в непреходящей лжи? Страха, что Даннингтон однажды сможет открыть правду и разрушить вашу драгоценную семейную жизнь?
Лорд Грейстон замер, и раздражение на его лице постепенно уступило место недоверию, когда Фредерик произнес эти неожиданные слова.
– Что ты сказал?
Не обращая внимания на смущение отца и повернувшись к нему спиной, Фредерик сделал несколько шагов к окну.
– Хотите знать настоящую причину, почему я приехал в Уэссекс?
– Я думаю… обед уже должен быть…
Фредерик стремительно обернулся:
– Я приехал сюда разгадать тайну.
– Неужели?
Все еще сжимая в руке стакан, лорд Грейстон направился к двери.
– Думаю, обед уже готов. Миссис Шоу будет разочарована, если мы опоздаем.
Со скоростью, озадачившей отца, Фредерик сделал несколько шагов и преградил ему путь к двери, вынудив лорда Грейстона остановиться.
– Видите ли, когда Даннингтон умер, выяснилось, что он оставил странное наследство, – безжалостно продолжал Фредерик. – Наследство в двадцать тысяч фунтов.
Фредерик мрачно признал, что отец держит себя с достоинством. Он углядел в нем едва заметные признаки страха прежде, чем тот пришел в себя и принялся разглаживать сверхтонкую ткань своего жемчужно-серого сюртука.
– Поздравляю, сын мой. Это весьма щедрый дар.
– Да, весьма, – сквозь зубы процедил Фредерик. – И Даннингтон утверждал, что эти деньги от вас.
– Да, конечно, я платил за твое образование…
– Нет, отец, это не оплата моего образования. Это вымогательство, взятка, выплаченная за то, что он будет хранить вашу темную тайну. – Он подался вперед: – За вашу тайну!
– Это абсурд.
– Неужели?
– Конечно. – Старик покачал головой, как бы отметая такое нелепое предположение. – У меня нет тайн, ни темных и никаких других.