Прежде чем сдаться, король обещал выполнить все требования Мари-Анн. Королевский двор признал ее официальной фавориткой Людовика XV. Она стала богата; ей льстили на каждом углу; вельможи и торговцы посещали ее уборную с таким почтением, какого не всегда удостаивались особы королевской крови. Мари-Анн принимала почести с надменной важностью, но ей до сих пор не удалось стать герцогиней лишь потому, что хитрый Морепа всячески мешал исполнению всех необходимых формальностей. Он заплатит за это.
Флери же всячески старался уговорить короля расстаться с этой женщиной, в которой открылась бездна тщеславия. Дни Флери при дворе были сочтены.
Новая фаворитка знала, что нужно уметь ждать, и была готова к этому.
Король условным стуком предупредил ее о своем приходе. Он пришел без сопровождения, и после плотских утех Мари-Анн решила, что пришло ее время, время ее желаний.
– Людовик, – сказала она. – Я нахожу унизительным то, что моя сестра все еще остается при дворе.
Ее слова застали короля врасплох.
– Но… она не делает ничего предосудительного.
– Но мое положение… Как можно спокойно смотреть на ту, которую вы когда-то любили?
– Нет причин для ревности. Сейчас я даже думать о ней не могу!
– Тогда, – сказала Мари-Анн, – для вас не составит труда выполнить мою просьбу. Вышлите ее.
Людовик мысленно представил неприятную сцену и ужаснулся. Это была одна из тех сцен, которых он всегда пытался избегать.
– Для вас не имеет значения, останется она или уедет, – продолжала Мари-Анн. – Вы позволяете ей оставаться лишь потому, что вы слишком добры. Одна из нас должна покинуть королевский двор. Непереносимо быть «одной из девочек Нель».
– Но вы не девочка Нель. Вы станете герцогиней де Шатору.
– Да, действительно, но лишь тогда, когда позволит месье де Морепа. Людовик, вы король, но иногда в это сложно поверить. Морепа, Флери… вот кого считают реальными правителями Франции.
– Они хорошие министры. Они делают то, что считают своим долгом.
– То есть настраивают вас против меня!
– Они же не только этим занимаются. В любом случае, это им никогда не удастся, – поспешно добавил Людовик.
Они уйдут, поняла мадам де ла Турнель. Но пока она не будет настаивать на их отставке.
– Вы должны сами решить, – кротко заметила мадам, – кто покинет королевский двор: я или моя сестра.
Людовик с грустью посмотрел на Луиз-Жюли де Майи. Он не мог не помнить, как счастливы они были в первые годы. Он знал, что Луиз-Жюли все еще любила его и продолжала бы любить его с той же искренностью, даже если бы он потерял корону и остался без гроша. Ее любовь всегда была неизменной. Людовик понимал, что король редко находит такое чувство в приближенных. Окруженный льстецами, подхалимами, надеющимися получить место под солнцем, он должен был бы молиться на эту женщину и всегда держать ее рядом.