Большое хаотичное нагромождение скал подвернулось нам на пути очень кстати. Сброшенный с двухметровой высоты Гробур шмякнулся о землю, наверняка будучи уверенным, что я нарочно с ним так поступил. Между прочим, правильно подумал – не на такси летит, чтобы требовать от погонщика мягкой посадки. Но выказывать по этому поводу недовольство ящер, разумеется, не стал. Пока я приземлял Злюку у подножия ближайшей кособокой скалы и загонял мутазверя под один из ее козырьков, чтобы нас не засек полицейский паракрыл, герцог лежал и помалкивал. За время полета он успел прогрызть в мешке дырку, из которой теперь наружу то и дело вырывалось слабенькое пламя. Вид у Гробура был довольно жалкий, и в иной ситуации я бы непременно в красках описал ему, как он выглядит со стороны. Но сейчас у меня отсутствовало желание подначивать компаньона. Куда разумнее было воспользоваться ситуацией и задать ему пару-тройку актуальных вопросов, на какие он упорно не желал до этого отвечать.
– Поздравляю, желтобрюхий: мы с тобой опять на свободе, и турбошмель все еще при нас. К тому же теперь он совершенно не обуздан и носится, как ты уже понял, гораздо резвее, чем раньше, – ввел я Гробура в курс дела, стягивая у него с головы мешок, но не торопясь распутывать сеть. – И поскольку то, что ты до сих пор летаешь со мной, а не с законниками, целиком и полностью моя заслуга, значит, Торки Биксу можно доверять, верно? Верно, я спрашиваю?
– Допустим, тонкокожий, – проворчал ящер, в очередной раз безрезультатно попробовав разорвать путы. – Конечно, я польщен тем, что ты не удрал, как только началась заваруха, и вытащил меня из дерьма, когда я уж было решил, что мне конец. Но ты спас меня не затем, чтобы вернуть должок за побег с Рэдиса. Настоящая причина в том, что тебе просто-напросто невыгодно ссориться с нашей гильдией. Поэтому не будем пока говорить о безоговорочном доверии, идет? Давай снимай с меня эти веревки, и полетели отсюда!
– Погоди, желтобрюхий, не торопись. – Я уселся рядом с ним на камень, будто усталый охотник возле пойманного зверя. – Кое в чем ты прав: я действительно испугался гнева Карадора больше, чем полицейских криоимпульсов. Но вот отбил я тебя у законников, лечу и думаю, а не совершил ли Торки Бикс самую большую ошибку в своей жизни? Может, зря я согласился на вашу авантюру? Стаптывал бы себе лагерные боты, долбил помаленьку камешки, платил бы келебра или вам этот поганый «налог на жизнь», авось, глядишь, и впрямь вышел бы на свободу лет через двадцать. Зато, как написано на том плакате при входе в каменоломню – «с чистой совестью». Смекаешь, о чем речь?