– Слушаю. – Он активировал коммуникатор, недоумевая, почему не определился номер абонента.
– Генерал?
– Ну, кто спрашивает?
– Это Хистер.
Званцев едва не подавился вставшим в горле комком слюны.
– Хистер?!
Он ожидал чего угодно – указаний сверху, немедленной выволочки от начальства за бездействие и неспособность справиться со внезапно обострившейся ситуацией, но только не прямого звонка от лидера Ковчега.
– Буду краток. Мои люди временно вырубили «прослушку» вашего служебного коммуникатора. Генерал, не вмешивайтесь в события. Это просьба, которая будет подкреплена материально в ближайший же час. Мне известен ваш номерной счет.
Званцев побагровел.
Наглость тоже должна иметь какие-то границы!
Он вдруг закашлялся, а когда вновь обрел дар речи, то в коммуникаторе уже звучал назойливый сигнал отбоя связи.
Налив себе коньяку, он грузно опустился в кресло, машинально выстукивая пальцами навязчивый мотивчик.
Подождать несколько часов? – Званцев взглянул на экран, куда передавалось изображение, снятое в режиме реального времени.
Дыры в выгоревших корпусах трех тяжелобронированных разведывательных ботов выглядели вполне убедительно. Куда подевались три «Пустельги», перепахавшие руины ракетными залпами, до сих пор непонятно. Тем более неясно, кто их послал.
Проверить, действительно ли ему звонил Хистер, невозможно.
Упускать деньги – жалко. При таком масштабе вторжения речь наверняка идет о суммах немалых.
Ладно. Выдвину группы в зону тамбура, а там видно будет. Если через час Хистеру не удастся приятно удивить меня – ни один его человек живым отсюда не уйдет.
* * *
Бронекостюм Ордена показался Егору неподъемной ношей.
Саид только что замкнул последнее крепление, и теперь Баграмов чувствовал себя наиглупейшим образом – боевая экипировка, оснащенная механическими усилителями мускулатуры, в буквальном смысле припечатала его к стене своим весом.
Активаторы сервомоторов, работающие на принципе обратной связи, почему-то не включались.
– Минуту потерпи, – Шрам внимательно посмотрел на Егора. – Я включу питание брони, когда у тебя закончатся судороги. Иначе ты тут все разнесешь.
Баграмов лишь стиснул зубы.
Ободряющее начало…
В следующий миг его раздражение испарилось. События и в самом деле принимали дурной оборот. Потолок, и без того покрытый густой паутиной трещин, вдруг начал оседать после очередного глухого толчка. Арматура выдержала, вниз осыпались лишь мелкие камушки да просочились струйки пыли, а затем по трещинам внезапно прыснула серебристая изморозь, с невообразимой скоростью прорастая тонкими, упругими металлизированными нитями, толщиной с волос.