– Как вы объясните происхождение этих царапин?
– Тренировался, – спокойно ответил я. – Вы же знаете, что я занимаюсь карате. Ну вот и ломал кирпичи, доски всякие… Видели в кино?
– Видела, и не только в кино, – ответила она.
– Если бы у меня был единственный порез на правой ладони – это работало бы на вашу версию, – я перешел в наступление и даже немножко придвинулся к ее столу, – а такое большое количество царапин и ссадин ровным счетом ничего не доказывает! И самое главное – во время убийства я был дома! Вы не забыли? У меня алиби!
– Вот именно о вашем алиби я тоже хотела кое-что сказать. – Громова состроила брезгливую гримасу и снова сняла очки. – Есть ли у вас совесть, Журавлев? Втягивать в свои темные дела старого человека, привязанного к вам… заставлять врать…
Этого я не выдержал: кровь прилила к лицу, я вскочил и крикнул:
– Что вы болтаете? Я бабушку ничего не заставлял делать! Она врать вообще не умеет!
На мое плечо опустилась тяжелая рука милиционера, который рявкнул мне прямо в ухо:
– Сидеть!
Громова, невольно отшатнувшаяся, мгновенно отреагировала:
– Вот именно. Она не умеет врать! Когда вчера с ней разговаривал наш человек, она смутилась и сказала, что в первый раз была не совсем точна в своих показаниях и это ее мучает. В тот вечер, когда произошло убийство Марианны Ковалевой, она на какое-то время задремала, сидя в кресле. Довольно надолго задремала, может быть, на час или полтора, и не может уверенно сказать, были ли вы все это время дома. Может быть, ушли и потом вернулись. Так что алиби ваше, гражданин Журавлев, трещит по швам.
Я очень разозлился. Эти сволочи приходили, оказывается, без меня и снова терзали бедную бабулю своими расспросами… Ну можно ли так мучить старого человека? Кажется, последние слова я сказал вслух, потому что Громова ответила:
– Это нужно спросить у вас. Если бы вы щадили чувства своей бабушки, вы не совершали бы… того, что вы совершили.
– Ничего я не совершал! – чуть не закричал я. – Ну скажите, на фига мне было убивать эту Марианну?
Как ни странно, Громова кивнула:
– Вот здесь как раз единственное слабое место выдвигаемых против вас обвинений. Я действительно не вижу пока ваших мотивов… во всяком случае, достаточно убедительных мотивов. Только поэтому я еще не требую санкции на ваш арест. Пока я только возьму у вас подписку о невыезде. Вы должны постоянно находиться в пределах досягаемости следствия. И имейте в виду, – она снова надела очки и уставилась на меня своим рентгеновским взглядом, – имейте в виду, мы будем наблюдать за каждым вашим шагом. А я точно знаю – весь мой многолетний опыт это подтверждает, – преступник обязательно допускает ошибки, хотя бы одну ошибку. И мы эту ошибку не проглядим.