— Но как?
— Не надо никуда шахтерам ехать, не надо русскому в России голодать, это позор. Банк зажал зарплату — стачком собрать, банкира за ноги подвесить: денег нет — продай свою квартиру, “мерседес”, вот твоему бухгалтеру три часа сроку. И ни копейки никто больше не зажмет. Предатель губернатор, мэр — пускай стачком берет власть в городе: он ваш, ваша земля! Свою власть ставить у себя — и завтра все про Ельцина забудут.
— Но так может вся страна рассыпаться.
— Потом сейчас же объединится по интересам. А склеивать искусственно — бесполезно. Абхазию пинками гонят из России — а она в Россию просится. Почему у абхазов огонь в глазах, несмотря на блокаду и все прочее? Потому что они чувствуют Россию за собой. И Приднестровье в нее просится, и Белоруссия, и остальные. Где власти еще против, там уже давно хочет народ. Все знают, и грузины те же — что без России и их родины не будет. Не пойдут они воевать ни за Турцию, ни за Америку. А за Россию пойдут. Это их бывший Союз, их территория, она у них в генах сидит, недаром в Отечественную войну за нее кровь проливали, больше всего героев было с Кавказа.
— А где вы чувствуете вашу родину? Родились вы на Украине, живете в Абхазии, сам русский...
— Моя родина — Абхазия. И Украина. И Россия. Собака где живет, свое пространство мочой помечает. Мое пространство у меня в душе помечено — от Калининграда до Находки. Я на войне не только за Абхазию сражался, но и за весь Союз. И когда мне ставят на пути таможни, пограничников, я буду их сметать. Наша община отправила через границу чай, там паразит из техконтроля шоферу на путевке нарисовал единичку и шесть нулей: дать ему взятку. Я нашел гада, говорю: “Ты — тварь, ты обожрался, тебе на нарах тесно будет, ты у меня за каждый нуль по году отсидишь!” Набрал Москву, достал Бордюжу: “На границе беспредел! Позорите Россию!” Смотрю, уже ко мне начальник погранпункта взмыленный бежит: гони скорей свои машины без досмотра. Я говорю: “Машины с места не сойдут, пока не наведете здесь порядок. Под вами уже семь левых служб стригут с народа бабки!” Там был полковник без зубов: зарплаты нет, не на что вставить. Я ему: “Ты посмотри на себя в зеркало! Тебе зарплата не идет, жируют негодяи, гони их — зубы себе вставишь, не позорь мундир!” Они мне: “Ты нас подставляешь!” Я им: “У меня дочь погибла на войне, я сына своего не пощажу подставить за ее память и за все, за что я воевал!” Я знаю: ну, пройдут мои машины — завтра застопорят другие. А в целом будем все в ногах у этой швали. Там еще стояла будка, собирали плату за хождение по территории России. Я подошел: “Кто вас поставил? Кто такие?” Молчат. А я — в Адлер, в Сочи, все отперлись. Я эту будку прямо с седоками опрокинул на обочину.