Другиеокружаютнас; темнеменее, мывсеещеодни. Чтомысделали? Чеммыстали? Онидобралисьдонее? Оназнает? Онаосудитнас? Отвернетсяотнас?
Она – наш мир. Наша путеводная звезда, наше самое яркое солнце, и теперь мы темны как ночь. Мы всегда были темными, пугающими, выше и вне любого закона. И все же она любила нас. Будет ли она любить нас теперь? Мы, которые никогда не знали неуверенности или страха, теперь знаем и то, и другое, как это ни нелепо, в момент проявления нашей самой большой силы. Мы, которые убивали без сожаления, действовали без сомнений, завоевывали без колебаний, теперь все подвергаем сомнениям. Уничтоженные одним движением. Могущественные, чей шаг всегда был тверд, – мы оступились. Мы падаем на колени, запрокидываем назад голову, и, в то время как наши легкие заполняются песком, потрескавшимися и горящими губами испускаем неистовый крик возмущения, обращая его к небесам, к тем насмехающимся, гребаным небесам –
Кто-то трясет меня.
– Что ты делаешь? – взревел он. Я снова нахожусь в кровати, между шелком и мужчиной. Я все еще чувствую палящий зной пустыни, и кажется, что моя кожа вся в песке. Он пристально смотрит на меня, его лицо побелело от ярости. Более того, этот зверь, не знающий страха, напуган.
– Кто она? – спрашиваю я. Я больше не в его голове. Было трудно оставаться там. Он не хотел, чтобы я там находилась. Он очень силен и изгнал меня.
– Я не знаю, как ты сделала это, но ты больше никогда не сделаешь этого снова, – проревел он и снова встряхнул меня. – Ты поняла? – Он скалится. Это возбуждает меня.
– Ты предпочел ее всем другим. Почему? Она спаривается лучше?
Это бессмысленно.
Я – прекрасный зверь.
Он должен предпочитать меня другим.
Я здесь. Сейчас. А ее больше нет. Я не знаю, откуда мне это известно, но ее нет уже очень, очень долгое время. Намного дольше, чем его «недели».
– Прекрати копаться в моей голове и трахать мне мозги!
Трахать. Это слово я понимаю.
– Да, пожа-алуйста.
– Спи, – приказывает он тем странным, вибрирующим голосом. – Сейчасже.
Я сопротивляюсь, но он продолжает повторять это снова и снова. Через некоторое время он поет мне. В конце концов, он берет чернила и рисует на моей коже. Он делал это прежде. Это щекотно… но успокаивающе.
Я засыпаю.
Мне снятся холодные места и крепости из черного льда. Мне снится белый замок. Мне снятся зеркала, которые одновременно являются створками в грезы и вратами в ад. Мне снятся невиданные животные. Мне снятся вещи, названий которых я не знаю. Я плачу во сне. Сильные руки обвивают меня. Я содрогаюсь от этих объятий. Мне кажется, что я умираю.