— Того, кому даже меча не доверили. — Он тоже вскочил с места, вытаскивая на ходу саблю.
— Ну а толку, что его доверили тебе? — Легкий взмах рукой — и веревка, обвившись вокруг оружия противника, вырвала его у излишне смелого, но недостаточно проворного воина. Со стороны казалось, что сабля сама перелетела из одних рук в другие. Этот прием Нгбанги мне нравился больше всего, поэтому я и отточил его до совершенства в перерывах между тренировками и оформлением бумаг на владение яхтой. Окружающие повскакивали с мест, хватаясь за оружие, но в глазах каждого читалось недоумение. В повисшей тишине отчетливо прозвучал чей-то шепот:
— Ты гляди, че вытворяет! А у самого даже волосы инеем не покрылись.
Спокойный голос крогула продолжил начатую тему.
— Зря вы, мужики, волшебника обижаете. Не все из них свою силу потеряли.
— Чем докажешь? — обратился к нему крепыш.
Гримаса, появившаяся на лице коротышки, была красноречивее слов: «Сам, что ли, не видишь?»
Ох уж этот карлик! Он ляпнул, а мне выкручивайся! Народ теперь жаждет чуда. И только попробуй не предъявить им ожидаемого — разнесут харчевню вместе с нами. А ведь нужно что-то остренькое, зрелищное. И быстро. Остренькое? Я вытащил припрятанные черенки дикой розы и, пока мой обидчик тупо рассматривал собственную ладонь, незаметно швырнул их ему на стул, замаскировав свое движение под указующий жест:
— На вас, мужики, я зла не держу. А вот ему о нашей встрече вспоминать будет больно.
Небрежно повернувшись спиной к толпе, я опустился на свой стул. Посетители подождали еще немного и тоже начали рассаживаться с чувством, что их либо уже надули, либо собираются это сделать.
Ухтырь понимающе подмигнул и полез под стол поднимать «случайно» упавшую вилку.
— Ладно, Тербун, садись. После обеда подождем его на улице, посмотрим, какой он волшебник.
— Меня долго ждать не придется, — сказал я, не поворачивая головы.
— А-а-а! Моя задница! — заорал Тербун дурным голосом. — Больно-то как!
Он подскочил как ужаленный, хватаясь за проколотое место. Однако ни на штанах, ни на сиденье уже ничего не было. Орудие преступления исчезло, а крогул как ни в чем не бывало усаживался на место с поднятой с пола вилкой:
— Говорил я вам: не связывайтесь с волшебниками. Себе дороже.
Когда в обеденный зал вернулся хозяин постоялого двора, все только и шептались, что о несчастном Тербуне, попавшем под проклятие незамерзающего волшебника.
— Племяш, говорят, сюда чародей заглядывал, пока меня не было. Правда?
— Почему заглядывал? Он и сейчас здесь, — Ухтырь кивнул в мою сторону.