Я хотел вернуться в Айву, но ни серамцы, ни мои амбоинские слуги не хотели следовать за мною туда, боясь второго нападения папуасов.
Анакода (малайский шкипер) находился постоянно в ожидании нападения и грабежа, так что, как только я перенес мои вещи из падуакана на урумбай, он поспешно оставил берег Ковиай, направившись на остров Кей или Ару.
Моим людям очень хотелось следовать за падуаканом, но я решил, так как мои люди все без исключения отказались жить в Айве, переселиться на ос. Айдуму. Для этого я вернулся в Айву, снял атап* с крыши и стен моей хижины, сжег остатки ее и из перевезенных атап построил большую вторую хижину на ос. Айдуме, в местности, называемой Умбурмета.
_______________
* А т а п — пласты особенным образом связанных листьев ниповой
или саговой пальмы; употребляется в Ост-Индском архипелаге для
покрытия крыш и иногда для стен хижин.
Моя вторая хижина была меньше первой, и я жил в ней один, так как мои люди боялись проводить ночи на берегу и спали на урумбае, который находился на якоре недалеко от берега. Но мне не пришлось более жить спокойно. Обстоятельства с каждым днем усложнялись: горные и береговые папуасы действительно приходили еще раз в Айву; также узнал я, что жители Наматоте хотят напасть на мою новую резиденцию в Айдуме. Каждый день являлись новости: то те, то другие замышляют недоброе против меня; то здесь видели подозрительные прау, то там заметили свежие следы неизвестных людей, бродивших около моей хижины и даже проведших ночь вблизи ее, то на одного, то на другого папуаса указывали мои союзники (?), жители Айдумы, как на неприятельских шпионов.
Приходилось быть настороже, носить оружие, что было скучно и утомительно. К тому же я узнал еще более подробностей о грабеже. Оказалось, что моим серамским людям нельзя доверять и что даже нельзя будет ожидать от них помощи в случае нападения. Явились фактические доказательства, что один из серамцев принял участие в грабеже моих вещей в Айве, что другие находятся в интимных отношениях с папуасами, что когда горные папуасы приходили в Айву и когда мой амбоинский слуга Иосиф роздал порох и пули, чтобы прогнать их, серамцы стреляли холостыми зарядами. Эти факты легко объясняются обстоятельством, что три четверти моих серамских матросов были папуасы, некоторые из них были вывезены в малом возрасте даже из этих самых местностей.
Я поселился в Айве, имея в виду, что на материке Новой Гвинеи фауна богаче, чем на ближайших островах. Мое пребывание на ос. Айдуме доказало, что я не ошибся: хотя этот остров в одном месте не отстоит далее от Новой Гвинеи, чем на пол морской мили, фауна оказалась беднее. После грабежа моих вещей люди Наматоте и Мавары не осмелились посещать мою хижину в Айдуме, и только люди Айдумы, Каю-Меры, Камака оставались около моей новой резиденции, вследствие чего материал для антропологических наблюдений стал ограниченнее. При натянутом положении дел нерационально было предпринимать большие экскурсии и даже далеко отдаляться от хижины; мои наблюдения поэтому сосредоточились преимущественно на ближайшем коралловом рифе, а свободное время и вечера я проводил между папуасами, которые, вытащив свои пироги на берег, образовали вновь вблизи моей хижины маленькое селение.