Вопрос удивил меня своей неожиданностью и торжественным, хотя и просительным, тоном. Выражение физиономий окружающих показало мне, что не один только Саул спрашивает, а что все ожидают моего ответа. Мне подумалось, что, вероятно, об этом-то туземцы и разговаривали перед моим приходом, и понял, почему мое появление прекратило их разговор.
На простой вопрос надо было дать простой ответ, но его следовало прежде обдумать. Туземцы знают, убеждены, что Маклай не скажет неправды; их пословица: "Баллал Маклай худи" (Слово Маклая одно — не должна быть изменена и на этот раз. Посему сказать «нет» нельзя, тем более что, пожалуй, завтра или через несколько дней какая-нибудь случайность может показать туземцам, что Маклай сказал неправду. Скажи я «да», я поколеблю сам значительно мою репутацию, которая особенно важна для меня именно теперь, несколько дней после запрещения войны. Эти соображения промелькнули гораздо скорее, нежели я пишу последние строки. Чтобы иметь время обдумать ответ, я встал и прошелся вдоль буамрамры, смотря вверх, как бы ища чего-то (собственно, я искал ответа). Косые лучи солнца освещали все мелочи, висящие под крышей; от черепов рыб и челюстей свиней мой взгляд перешел к коллекции разного оружия, прикрепленного ниже над барлой: там были луки, стрелы и несколько копий разной формы. Мой взгляд остановился на одном из них, толстом и хорошо заостренном.
Я нашел мой ответ. Сняв со стены именно это тяжелое и острое копье, которое, метко брошенное, могло причинить неминуемую смерть, я подошел к Саулу, стоявшему посреди буамрамры и следившему за моими движениями. Я подал ему копье, отошел на несколько шагов и остановился против него. Я снял шляпу, широкие поля которой закрывали мое лицо: я хотел, чтобы туземцы могли по выражению моего лица видеть, что Маклай не шутит и не моргнет, что бы ни случилось. Я сказал тогда: "Посмотри, может ли Маклай умереть".
Недоумевавший Саул хотя и понял смысл моего предложения, но даже не поднял копья и первый заговорил: "Арен! Арен!" (Нет! Нет!). Между тем некоторые из присутствующих бросились ко мне, как бы желая заслонить меня своим телом от копья Саула. Простояв еще несколько времени перед Саулом в ожидании и назвав его даже шутливым тоном бабою, я сел между туземцами, которые говорили все зараз.
Ответ оказался удовлетворительным, так как после этого случая никто не спрашивал меня, могу ли я умереть.
И з п и с ь м а А. А. М е щ е р с к о м у (с е н т я б р ь, м ы с Б у г а р л о м, н о я б р ь 1877 г., о к о л о о-в а А г о м е с). "Сообразно с моим письмом в Сингапуре я ожидал прихода шхуны за мною в ноябре месяце (1876 г.), но, принимая в соображение довольно далекий путь и зависимость паруса от благоприятного ветра, я не был удивлен, когда шхуна не пришла и в декабре, полагая ее увидеть, во всяком случае, в январе. Я ожидал ее со дня на день, как видите, еще жду по сей день (2 сентября).