— Так точно, товарищ полковник! Будет сделано! В лучшем виде! Разрешите идти?
— Идите.
Полковник знал, капитан всё сделает как надо. Иначе уже утром следующего дня его рост по службе будет продолжаться не в Каспийске, а в Грозном или Гудере. Почти рядом, но разница существенная. Хоть на карьерном галопе это практически никак не отразится, но молодая жизнь в любой момент вполне может оборваться, не достигнув зрелого возраста.
Наступили сумерки. Техники включили аэродромные прожекторы, в ярких лучах которых тучами задвигались всевозможные летающие насекомые.
Бойцы, загрузив всё отрядное имущество на грузовики, стоящие у борта ВТС и набив автоматные магазины патронами, распределяются по автобусам. Колонны прибывших выдвигаются по местам временной дислокации.
В освободившиеся двухъярусные недра воздушного судна в порядке очереди загружаются вылетающие домой подразделения. Мелькают ноги в гипсе, перевязанные головы, перебинтованные руки… пальцы… костыли, ходули.
В последнюю очередь к рампе, пятясь, подъезжает мрачный автофургон с листочком на лобовом стекле «МВД РФ. Груз-200», с которого милиционеры бережно заносят на борт самолёта цинковый гроб.
Шумят разогревающиеся двигатели ИЛ-76-го. К полковнику подходит раздражённый пожилой мужчина — начальник авиапорта:
— Н…вий Н…хович, пока эти, — Показывает на отряды, — За собой не приберут, команды на взлёт на дам! Хулиганы! Вы слыхали, кто-то надебоширил в кафе «У Симочки»? Мебель сломали, окно разбили.
— Это тот голубой, как его?..
— Симон.
— Да, Симон. Уже приходил, не опознал никого. Да сдаётся мне — якудза набедокурили. Вы уж, Нестор Поликарпович, не обессудьте, да он сам виноват, сколько раз ему говорили имидж сменить хотя бы на время смен отрядов. Сами знаете, в каком они состоянии. Жалко ребят, совсем ведь дети ещё.
— Да уж. И что их тянет сюда? Не мёдом же намазано.
— Это болезнь. — Лаконично а следовательно талантливо ответил полковник — А насчёт прибраться — не беспокойтесь, сделают.
Как и в любом другом авиапорту, сотни людей ждали вылет сутками. С той лишь разницей, что жили они на травке возле полосы, а от дождей и ураганных морских ветров укрывались под надёжным крылом и объёмным брюхом самолёта.
Следствием этого, как правило, была крайняя захламлённость территории. Банки, склянки, бутылки, пустые коробки сухпаёв, изношенная донельзя, рваная одежда, пластиковые пакеты, носилки с ранеными. В общем — бардак. До момента получения указания на уборку территории, никем не замечаемый.
Впрочем, порядок вокруг воздушного судна дружно и слаженно наводится буквально за десять минут. Все люди с понятиями, культурные. Весь без остатка мусор укладывается и маскируется в высокой траве метрах в десяти от взлётки.