Пока я пытался понять, почему принял странное приглашение, старик плотно закрыл окно, сдвинул занавеси и жестом предложил мне присесть за стол.
— О нет, спасибо! Я, знаете ли, в последнее время слишком мало двигаюсь, чтобы лишний раз греть седалище... Давайте перейдём к делу.
— Не смею перечить столь великодушному предложению, — улыбнулся старик, устраивая свои тощие кости на внушительных размеров подушке, заботливо водружённой поверх удручающе-жёсткой скамьи.
Теперь, при свете свечей, я наконец-то мог хорошо разглядеть человека, который вознамерился вплести нить своей судьбы в тот рваный ковёр, по которому вынужден скитаться ваш покорный слуга.
Смуглая кожа, изборождённая морщинами, по числу и глубине которых можно много сказать о прожитых годах. Кожа, не бледнеющая даже вдали от знойного дыхания пустыни... Крючковатый нос некогда, разумеется, называли «орлиным». Цепкий взгляд блестящих тёмных глаз, прячущихся под благородным утёсом высокого лба, уверен, был способен в прежние лета смутить любую девушку... Впрочем, если я прав и старик внимательно и любовно следит за своим здоровьем, на месте девушек... я бы опасался. Мудрой зрелости трудно отказать. Да и не следует отказывать... Эй, куда это забрели мои непослушные мысли?! Ну-ка, быстро — домой!
— Не хочется прерывать ваши размышления, молодой человек, но времени так прискорбно мало... — Старик покачал головой, притворно сожалея о том, что расстроил моё свидание с парой-тройкой умозаключений, и я поспешил его успокоить:
— Я вас слушаю, дедушка. Обещаю не отвлекаться.
— Ах, молодость, молодость... — мечтательно улыбнулся старик. — И я вас понимаю: рыжие локоны бойкой прелестницы не дадут покоя даже старым костям...
— Я вовсе не... — Фрэлл, как глупо! Сказать, что я разглядывал прячущегося за сеткой морщин чёрнобрового юношу с горящим взором, а не перебирал в уме достоинства совершенно не интересующей меня... Тьфу, не интересующего! Нет, не буду ничего говорить, а то испорчу впечатление, так неожиданно и легко создавшееся у моего, как я полагал, намечающегося работодателя.
— Итак? — Пришлось даже прокашляться.
Старик понимающе ухмыльнулся, но не стал развивать тему «прелестницы»:
— Видите ли, я попал в весьма затруднительное положение... У меня назначена встреча с покупателем...
Ах, так мы всё-таки купцы! Тем легче. Но только — с одной стороны. Торгаш ещё опаснее убийцы: жизни можно дарить и отнимать, а вот души... Души покупаются и продаются. Впрочем, в этой сфере мне ничего не грозит: на такое сокровище, как моя страшненькая и убогонькая душа, мало кто позарится.