руки!
Хватит скулить. Надо собраться. Ещё не всё потеряно. Подумаешь, заготовки растеклись? Восковую смесь можно приготовить снова, старые запасы пока позволяют сидеть дома. Чего не хватает? Лишь времени и желания, но они придут. То есть, время так и так будет потрачено, а желание...
Жить-то надо? Надо. А чтобы жить, нужна пища. Кроме того, неплохо чем-нибудь прикрывать тело и спать под крышей, а не на открытом воздухе: хоть в Саэнне круглый год лето, но летние ночи не всегда бывают столь же погожими и душными, как минувшая. И поскольку жить я хочу несколько больше, чем умереть, желание работать никуда не денется. Будет сидеть на краешке стола, как миленькое, и тихо вздыхать, глядя на мои мучения над очередным заказом купчихи Карин. Я тоже для порядка немного повздыхаю. Самую малость. Чтобы не портить слаженный и годами проверенный дуэт. Вот прямо сейчас и начнём!
— Мэл, ты проснулся?
Из-за дверного косяка высовывается курносенькая мордашка в обрамлении пушистых и золотых, как солнечные лучи, локонов. Это Тай. А если полностью, Тайана — дочка моего двоюродного дяди Туве, младшая и, после выводка дюжих сыновей, единственная отрада отцовского сердца. Шестнадцать лет, пока ещё ощутимо угловатая для придирчивого взгляда фигурка, глаза цвета морской лазури и тёплая улыбка. Можно спорить на что угодно, но к совершеннолетию, до которого осталось всего ничего, у двери оружейной лавки выстроится очередь женихов...
Проснулся ли я?
— Очень на это надеюсь.
Улыбка, расцветающая на девичьих губах, тоже надеется на лучшее.
— Я заходила к тебе перед завтраком... Ты так крепко спал, жаль было будить.
— Зато у дяди жалость отсутствует. Совершенно.
Светлые брови шутливо сдвинулись вместе, но сразу же вернулись на привычные места:
— А, ты слышал? Па давненько так не веселился!
Вот как это называется. Веселился. А то, что у половины квартала уши заложило, это ерунда. Пустое. О своём утерянном сне и не говорю.
— Ты голоден?
Я прислушался к животу. Пока не бурчит, но вполне возможно, спустя час-другой начнёт требовать пищи.
— Немного.
— Я посмотрю, что осталось на кухне и принесу, хорошо?
— Если тебе не трудно.
— Какой же труд в том, чтобы человека накормить? — удивилась Тай. По-настоящему удивилась, искренне и мило, так, что рассердиться на неё не представлялось возможным.
Она не всегда понимает мои слова, но дело не в том, что девушка простовата или, как утверждают злые языки, глупа. Я и сам очень часто не могу себя понять. Особенно в разнице намерений и поступков.
Широкая юбка взметнулась парусом и исчезла за дверью: Тайана поспешила вниз, в кухню. Даже не слыша, могу сказать, что девушка прыгает на одной ноге через ступеньку. Сначала на правой, потом на левой. По лестничной площадке — на обеих ногах. И ещё пролёт в том же духе. Хорошо бы, её братья не переусердствовали за завтраком, иначе придётся ждать вечера, поскольку раньше, чем спадёт жара, в Саэнне пищу не принимают. И для здоровья вредно, и не особо хочется, потому что палящее солнце — не самый приятный сотрапезник.