Полежав еще немного в абсолютной тишине, Игорь Кортнев неожиданно хлопнул себя ладонью по лбу и потянулся за толстенной записной книжкой, находившейся на нижней полке столика с телефоном.
— Как же это я про Алку забыл? — бурчал он себе под нос. — Совсем, что ли, ума решился? Алка-то еще в прежние годы грешила сводничеством, тогда, правда, больше для собственного удовольствия. У нее и баб свободных всегда имелась целая куча — стоило ей только позвонить и сказать, что на квартире собралась компания парней, которым не хватает женского общества, как она тут же заявлялась собственной персоной и привозила с собой настоящий цветник.
Потом, правда, Игорь несколько сбавил обороты, и телефон как-то забылся за ненадобностью.
Э, нет, подумал художник, с Алкой как раз торопиться не стоит. Если разобраться — кем она теперь стала? Да наверняка профессиональной сводней. Или — того хуже — содержательницей тайного публичного дома. Строгает бабки с женского тела, которое я привык изображать. Кого, спрашивается, она сможет мне порекомендовать? Проституток? Жриц любви? Это нам, извините, без надобности — да и не по карману.
Похожий на маркиза XVIII века неудачливый художник-график Игорь Кортнев снова растянулся на диване во весь свой великолепный рост и предался медитации. Теперь мысли его текли медленно и спокойно.
Важное дело, рассудил он, с налета не возьмешь. Уж коли ты решил продаться богатой вдовушке, то всякую поспешность при этом следует исключить. Вдумчиво надо подходить к сватовству, очень даже вдумчиво. Чтобы тебя потом не нас…
* * *
— Бог мой, откуда же ты заявилась — такая пьяная? — дежурившая в офисе, то есть в квартире Капустинской, Марина Летова кинулась к своей шефине, которая появилась в дверном проеме, едва держась на ногах, но с блаженной улыбкой на лице.
— Старлей, сука, до чертиков напоил, — призналась та, плюхаясь в верхней одежде в кресло и начиная стягивать сапоги. — Я уж и водку под стол выливала, и в туалет бегала — два пальца в рот — бесполезняк. Даже Борька наклюкался, а уж он — человек из железа. Нет, ты только представь картинку, — непослушными губами произнесла Валентина, швырнула на пол пальто и неожиданно расхохоталась, — наш стальной Борька валился со стула то в одну сторону, то в другую!
Марина на всех парах примчалась из кухни с кружкой дымящегося чая с лимоном. Вложив кружку в пальцы Капустинской, она выждала, когда та сделала первые два глотка, после чего спросила:
— Но дело-то, дело-то как? К кому заходил «объект»? Это ты хоть выяснила?
Капустинская, глупо хихикая, продолжала гнуть свое: