— Слушай, а ты никогда не думала, что вице-президент с этой самой Дианкой жить до самой смерти вовсе не собирается? Покантуется годик, подкопит деньжат — и поминай как звали, а? — поинтересовалась Маринка и на время прекратила чтение списка. Видно было, что ответ шефини ее интересовал — и весьма.
— На хрена тогда, скажи, он вообще на ней женился? — спросила в свою очередь Валентина и устремила взгляд на свою помощницу. — Ты, надеюсь, понимаешь, что все блага мира господин Кортнев имеет возможность получать, только состоя в браке с Дианкой? Для такого случая имеется брачный договор, заверенный по всем правилам.
— Тогда ты права — все это действительно выглядит довольно странно, — сказала Марина, откинув со лба волосы. — Разве что твоя Дианка уж так надоела своему мужу, что ему и бедность не страшна.
Поскольку Валентина опять начала клевать носом, Марина, не дождавшись ответа, продолжила чтение.
— Ладно, поехали дальше. Никозиев Евграф. Это от города Никозии, что ли? Никак не подходит. Одинокий пенсионер, и этим все сказано. Буртачев, ещё один пенсионер — опять пусто. Харламова, Трепыхайло, Швыдко — в ту же корзину. А вот это уже интересно, — повысила голос Марина в надежде, что Капустинская её услышит. — Рыбко Наталья Анатольевна, двадцать пять лет, врач, не замужем.
Валентина одарила свою подругу удивленным взглядом.
— Значит, ты полагаешь, что докторица способна с большей легкостью пленить сердце вице-президента Кортнева, нежели стриптизерша? Рискованное заявление!
— Ну, начальница, у тебя и вкусы, — фыркнула Маринка и помотала ладонью у себя перед носом, будто отгоняя дурной запах. — Вице-президент — и стриптизерша. Фу! Врачиха — при равных, разумеется, внешних данных с этой девицей — все-таки куда респектабельнее. К тому же она постарше и, наконец, как любовница больше подходит нашему красавцу, поскольку живет одна.
— А вот это уже полное фуфло — все эти твои респектабельность и «подходит — не подходит», о которых ты, подруга, мне толкуешь, — сказала Валентина и поднялась с кресла. — Вице-президенты, прежде всего, любят молоденьких.
— Все, ваше превосходительство, сдаюсь, — проговорила Марина, заметив, что ее шефиня не слишком твердыми шагами направляется к столу с бумагами. — Сами в таком случае извольте глянуть в то, что вы понаписали.
— А что думаешь, не гляну? — не без вызова спросила Капустинская, оттесняя от стола Марину. — Мало ты меня ценишь, девочка. Ты еще молодая в нашем деле и мало что в нем смыслишь. Но ничего, я тебя научу. Ну-ка, налей мне сухенького.