— Да нужна ли она им — эта твоя правда? — сказала Марина, выбивая пальцами дробь по полированной поверхности стола. — Для иных парочек все эти взаимные измены — нечто вроде домашнего театра — развлекуха, одним словом. Как говорится, милые бранятся — только тешатся. Поругаются — помирятся, вот время и прошло. Только мы им зачем?
— Нет, подруга, ты не права, — возразила Маринке Валентина, слегка огорошенная прохладным приемом, который встретила ее идея. — Есть, знаешь ли, измены и измены. Кто развлекается, а кто и по-настоящему страдает. Кроме того, — тут Валентина слегка возвысила голос и для убедительности даже пристукнула ладонью по столу, — большую роль в браке всегда деньги играют — и не те рубли, из-за которых, впрочем, и при «совке» браки распадались, а настоящие, большие деньги — сотни тысяч и даже миллионы долларов. Женится, скажем, какой-нибудь конфетный красавчик на состоятельной женщине — а сейчас таких, смею тебя уверить, много — живет на всем готовом, доит по мере сил свою жену да еще ей и изменяет. Бабе, натурально, обидно и хочется неверного мужа на чистую воду вывести.
— Ничего, — злорадно произнесла Маринка и одним глотком прикончила остававшееся у нее в бокале «Монастырское», — она себе на доллары нового купит, если прежний проштрафился — такого же красивого балбеса.
— А если она, эта женщина, своего мужа любит? — задала коварный вопрос Валентина, снова наливая себе и Маринке сухенького. — Если ей другого не надо? Тогда что?
— Тогда — пусть терпит, — коротко, как отрезала, сказала Марина и ткнула докуренную почти до фильтра сигарету в пепельницу в виде головы Мефистофеля, у которой верхняя часть откидывалась на специальных шарнирах.
— Видать, ошиблась я в тебе, — мрачно констатировала Валентина, закидывая ногу за ногу и начиная равномерно раскачивать шлепанцем в воздухе. — Не желаешь ты бабам помогать неверных мужей выявлять и наказывать.
— Не желаю, — храбро сказала Марина, хотя кожей чувствовала, как в воздухе копится энергетический сгусток, исходящий от хозяйки дома и начинающий с каждой минутой давить на нее все больше и больше. — И прежде всего потому, что не верю в силу такого рода воздействия на семейные дела и дела любви. Это редко идет им на пользу.
— Да кто тебя просит верить-то? Ты, главное, работай — и получай за свою работу денежки, — снова попыталась атаковать позиции Марины Валентина. — Главное, что эта работа нужна и неплохо оплачивается. — Последнее являлось наиболее весомым аргументом, который хозяйка бросила на чашу весов в надежде добиться согласия своей новой знакомой.